Это было в конце девяностых. Мы ехали в Иерусалим на деловую встречу с представителями американского издательства, с которым до того вели переговоры только по переписке. Это было религиозное издательство, которое интересовалось нашим продуктом – компьютерной игрой, основанной на модели Третьего Храма. В Иерусалим они прибыли для участия в книжной ярмарке.
     На уютной  вилле в престижном иерусалимском районе нас встретили трое мужчин лет под сорок, одетых в типичную униформу ортодоксальных евреев – черные костюмы, черные шляпы, белые рубашки. Переговоры вел руководитель, симпатичный человек средних лет, которого нам представили как “рава Джерри”. Он был также автором серии книг, которые представляло это издательство, – теологических работ на тему толкования пророчеств Иезекиэля.
     Когда наш директор сбыта с партнером приступили к разработке деталей, мои коллеги затеяли с равом Джерри беседу вежливости о том о сем: “Как вам Иерусалим, впервые ли на здешней книжной ярмарке, как вам удается сохранять строгий формат религиозной жизни у себя, где, наверное, мало евреев?”
     – О, у нас очень интенсивная религиозная жизнь, – сказал рав Джерри. – На Песах обычно происходит особенно большой хэппенинг, мы всей общиной печем мацу, потом собираемся за чтением Агады.
     Рав Джерри рассказывал с энтузиазмом, углубляясь в подробности. По его рассказу, он сам был при этом одет первосвященником, а остальные – “коэнами” и “левитами”.
     Пока они беседовали, я на минуту отлучилась и в поисках ванной комнаты открыла дверь одной из спален. На кровати лежали раскрытые, еще не полностью распакованные чемоданы, а на полу валялись джинсы и высокие ковбойские ботинки. В ванной комнате я с удивлением отметила отсутствие сосуда для омовения рук – непременной принадлежности быта религиозных евреев.
     Второй раз я встретилась с этими людьми на приеме в честь участников Иерусалимской ярмарки. На этот раз они были в обычной одежде и... с непокрытыми головами. Их делегация состояла из двенадцати человек, среди которых были и негры. Поняв, что это христиане одной из евангелических сект и что “рав Джерри” на самом деле священник (Reverend), я спросила директора пиаровской фирмы, которая  вела их дела в Израиле – зачем они переодеваются в ортодоксальных евреев? – “Для подлинности, – ответил он, – хотя они не этнические евреи, а, что называется, “спиритуальные”, они не менее настоящие, чем мы”.
     Джерри и его компания были не первыми христианами-евангелистами, с которыми мне привелось встретиться. Но остальные не заходили так далеко в подражании еврейским ультраортодоксам.
    
     Оставалось менее двух лет до 2000-летия христианства, и на Святой Земле ожидался большой хэппенинг, который должен был начаться, как ожидалось, осенью, на праздник Кущей (Суккот). В связи с ожидаемым наплывом паломников было инициировано множество коммерческих проектов, прямо или косвенно связанных с этой датой.
     К тому времени евангелические христиане превратились в самых горячих сторонников Израиля в Америке и во всем мире. В качестве политической силы у себя в стране они все еще были скорее маргиналами, но с каждым днем их группа наращивала влияние, электоральную силу и финансовую мощь.
     Далеко не все, как в Америке, так и в Израиле, испытывали восторг по этому поводу. Американский демократический истэблишмент, а также лидеры американского еврейства, тесно связанные с Демократической партией, всюду подчеркивали, что политическая и финансовая поддержка евангелистов распространялась только на правые и радикально-религиозные политические группы внутри Израиля, многие из которых находились вне рамок израильского политического консенсуса. Этот подход с предельной ясностью сформулирован в книге Гершона Горенберга “Конец Дней. Фундаментализм и борьба за Храмовую гору”: “За годы, в течение которых я изучал связи христианских правых с Израилем и некоторыми израильскими экстремистами, я пришел к выводу, что речь идет об очень эксплуативных отношениях. Они поддерживают, в сущности, не Израиль, а определенную политическую линию в нем, которая представляет скорее опасность для Израиля, и они делают это во имя своей фундаменталистской теологии. Существование Израиля они рассматривают как осуществление библейского пророчества, предвестия апокалипсиса, во время которого евреи либо погибнут, либо признают Иисуса. Израиль служит для них живым свидетельством подтверждения фундаменталистской христианской доктрины. Отношение христианских правых к Израилю исходит из классической антиеврейской позиции, рассматривающей евреев как духовно ослепленных из-за непризнания Христа. В то же время они не подвергают сомнению Божественное обетование евреям возвратить их в Землю Израиля”.
     В те времена отношения между администрацией Клинтона и евангелистами были настолько натянутыми, чтобы не сказать враждебными, что выступление во время официального визита в США перед евангелической аудиторией тогдашнего премьера Биньямина Нетаниягу (единственного израильского политика, понимавшего евангелистов, которые приписывали его приход к власти своим молитвам) было расценено как политический скандал. Ни внутренняя, ни внешняя политика администрации Клинтона не устраивала евангелистов, которые сумели склонить на свою сторону и неоконсерваторов. Евангелисты и неоконсерваторы, в частности, отрицали и возможность мирного процесса на Ближнем Востоке в том формате, на котором настаивала администрация Клинтона, но, конечно, самые острые разногласия  между ними лежали в другой плоскости. Евангелисты требовали внутренних реформ, которые для так называемой “либеральной Америки” того времени казались неприемлемыми: передача функций вэлфера религиозным конгрегациям, финансирование частных религиозных школ за счет федерального бюджета, ужесточение законодательства против абортов и т.п. Последнее требование приняло очень радикальные формы, после того как юридической разработкой антиабортных законов занялся известный активист движения “За жизнь” Джон Эшкрофт.
     Он потребовал распространить на человеческого зародыша Декларацию прав человека и таким образом признать абортную практику массовым убийством.
     Американские евреи, большинство которых привыкло считать себя интегральной частью либеральной элиты, вместе с другими либералами оказались противопоставлены нарастающему давлению объединенного фронта евангелистов и неоконсерваторов...
     На этом фоне громко прозвучала книга Эллиота Абрамса “Вера или страх: как евреи могут выжить в христианской Америке” (“Faith or Fear: How Jews Can Survive in Christian America”, 1997).
     Автор оспаривал основное допущение лидеров еврейской общины, что США являются светским государством, где евреи как индивидуумы могут процветать за счет своих способностей и талантов, и потому в еврейских интересах отстаивать именно светский характер американской государственности, опираясь на социальные, а не религиозно-теологические аспекты иудаизма. Абрамс развивает противоположный тезис, а именно: Америка в своей основе – христианско-религиозная страна, и наивно полагаться на ее секулярный характер. Христианские религиозные компоненты в дальнейшем будут только усиливаться и все больше влиять на систему управления США. В таких условиях евреям нужно перестать опасаться этого и прятать голову в песок, а напротив, следует сохранять прежде всего сепаратную религиозную организацию своей общины – в том числе и религиозный формат обучения – даже и ценой некоторого дистанцирования от мэйнстрима американского общества. Несмотря на свою собственную принадлежность к консервативной ветви иудаизма, Абрамс считал ортодоксальный формат наиболее подходящим в деле сохранения еврейской идентификации в этих новых условиях.
     Книга вызвала большие дебаты. Большинство лидеров еврейских общин, а также ряд известных интеллектуалов-евреев выразили свое резкое несогласие с тезисами Абрамса. Сама личность автора была для многих неприемлема.
     В 1985 году блестящая карьера Абрамса в американской администрации прервалась в результате так называемого “Ирангейта”, в котором Абрамс играл центральную роль наряду с подполковником Оливером Нортом. Он был судим за сокрытие от Конгресса части информации по делу, то есть фактически за отказ от свидетельства по делу “Иран – контрас”, в котором играл ключевую роль. Приговор был впоследствии отменен Бушем-старшим, но карьера Абрамса была прервана. Впоследствии он стал также одним из резких критиков “соглашений Осло”, назвав их “иллюзией”.
    
     Мне его книгу принес Йоэль (я не указываю настоящих имен встреченных мною людей), владелец сети распространения и производства видеопродукции, продаваемой на христианском рынке Америки. В глазах Йоэля, родившегося и выросшего в Нью-Йорке, Эллиот Абрамс был ренегатом, который вышел из рядов Демократической партии и перешел на сторону неоконсерваторов и евангелистов. У Йоэля отношение к евангелистам было двойственным: в качестве израильтянина и бизнесмена он их обожал – он ведь сбывал им то, что называется “Israeli Experience”. Но в качестве нью-йорского еврея он их боялся – именно об опасениях такого рода и писал Абрамс в своей книге. Кроме того, еврейские чувства Йоэля были задеты абсолютной верой евангелистов в то, что евреи в конечном счете признают Иисуса Мессией. Последнее было особенно трогательно, поскольку сам Йоэль был законченным атеистом. “Иудаизм – это рудимент, – сказал он мне однажды, – христианство – изначальная глупость, а евангелизм – политическое оружие”.
     “В Америке я в глаза не видел этих сумасшедших, а здесь, в Израиле, я их встречаю с цветами, – шутил он. – Тридцать лет назад они бросали бомбы в гинекологические клиники и танцевали на похоронах убитых ими врачей, двадцать лет назад они организовывали крестовые походы против геев, а сегодня они хотят построить Третий Храм... Но это даст тебе хорошую возможность заработать на твоем диске, если ты и твои партнеры будете достаточно разумны, чтобы удовлетвориться пятью процентами от продажной цены за эксклюзивную версию, которую я выпущу под моим лэйблом”.
     Надо сказать, что слово “сумасшедший” (в смысле “крэйзи”) он употреблял в порядке юмора. Он был на все сто процентов убежден, что речь идет о людях рациональных, умеющих эффективно работать и зарабатывать. В их теологию он не вникал, за исключением тех концептов, которые нужны были ему для маркетинга, и, по-моему, был в глубине души убежден, что все эти религиозные прибамбасы на самом деле просто придуманы, чтобы привести к власти Республиканскую партию. В тот момент это волновало его гораздо меньше, чем золотая лихорадка предстоящего Миллениума.
    
     И тут атмосфера начала меняться. Начиная с 1999 года, из Штатов зачастили всякие эксперты, специалисты и лекторы разных профилей – историки, профессора, представители непонятно каких ведомств и даже психиатры. Их лекции и брифинги касались вариаций и разновидностей того явления, которое в среде психиатров получило условное название “иерусалимский синдром”.
     (Мой муж, который работает психиатром в одной из крупных больниц, тоже выслушивал такие лекции, которые читал доктор, сделавший на этой теме диссертацию. Насколько я могла понять из его объяснений, речь идет о тематическом психозе с религиозно-профетическим содержанием, что встречается достаточно часто не только в Иерусалиме...)
     Среди паломников, прибывавших на Святую Землю, давно существовал такой феномен: сильное религиозное переживание, особенно во время исполнения массовых ритуалов, становилось триггером психоза. Благодаря Йоэлю в мое поле зрения попадали также семинары для работников туристической индустрии, операторов туров, гидов. Йоэль был постоянным посетителем этих семинаров, поскольку он работал в системе разветвленного маркетинга, и все эти операторы туров были распространителями его продукции. Темой всех семинаров был все тот же “иерусалимский синдром”.
    
     Неожиданно мой хороший знакомый в полиции также обнаружил большую осведомленность в отношении “ИС”. Сама я однажды была приглашена на дипломатический брифинг, где говорилось об опасностях, которые таит в себе “ИС” в связи с приближающейся датой, а также, что “при этом не исключены инциденты, которые могут угрожать стабильности региона”. Такое новое применение и интерпретация термина уже не имели ничего общего с психиатрической стороной дела. У меня создалось впечатление, что не только каждый психиатр и каждый полицейский чин уже были наслышаны об “иерусалимском синдроме”, но и даже самый мелкий работник туристической индустрии.
     Собственно психиатрическая сторона дела как-то отошла на задний план и вскоре совсем исчезла, уступив место другой, расширенной трактовке с ярко выраженным политическим посланием. Один профессор из Бостона, который читал лекцию представителям прессы, сформулировал это таким образом: “В среде паломников, скорее всего, найдутся фанатики, которые верят, что большая война на Ближнем Востоке предназначена ускорить апокалипсис и то, что они называют “вторым пришествием Мессии”. В США существуют целые религиозные движения, которые хотят разжечь на Ближнем Востоке большую войну. Согласно их доктрине война должна начаться с инцидента на Храмовой горе. Поэтому в толпах паломников и туристов могут присутствовать их агенты, которые постараются устроить провокацию на Храмовой горе с целью вызвать бурную реакцию мусульман, чтобы дестабилизировать ситуацию на Ближнем Востоке и сорвать мирный процесс...”
     Кто же эти фанатики? Профессор из Бостонского университета объяснял израильской аудитории: «вероятность, что они окажутся католиками, православными или даже традиционными протестантами, равна нулю. Опасности следует ожидать от нового протестантизма, который мы также называем евангелизмом и от так называемых “новых христиан” (new-born Christians). Например, какой-нибудь профетист может прорваться на Храмовую гору и устроить теракт в мечети Аль-Акса, тем более что подобные прецеденты уже были...” Идея о теракте, который намерены осуществить христианские профетисты на Храмовой горе в 2000 году с целью спровоцировать джихад, стала почти что аксиомой политических предсказаний как в Израиле, так и в Штатах. В одной из статей того периода “Нью-Йорк таймс” писала: “В год Милленима, в течение которого, как считают многие христиане, должно состояться второе пришествие Христа, не попытается ли кто-нибудь разрушить мечеть Аль-Акса с целью добиться срыва мирного процесса или приблизить Конец Дней, или то и другое вместе?” Та же газета цитировала лидера ХАМАСа, шейха Ахмеда Ясина: “Это будет означать конец Израиля!”
     В прессе появились сведения о высылке из Израиля (по наводке американских служб безопасности ) “особо опасных элементов”, якобы подозреваемых в намерении устроить эту самую провокацию.
    
     * * *
    
     Роберт Стоун, автор романа “Дамасские ворота”, который был бестселлером в конце девяностых, подробно описал жизнь молодых американцев в Иерусалиме, в мистической атмосфере ожидания Конца Дней. В сложный многоплановый сюжет вовлечены многие персонажи – поселенцы, правые экстремисты-подпольщики, европейские и американские активисты правозащитных организаций, журналисты, теологи, археологи, проповедники... Всеми ими ловко манипулируют израильские секретные службы (“шин-бет”), которые имеют своих агентов везде – как среди ультраправых поселенцев, так и среди борцов против оккупации. Эти агенты внедряют в сознание людей деструктивные планы и заговоры, разработанные руководством секретных служб, которые потом сами же их разоблачают с целью ускорения своего продвижения в карьере, политике или бизнесе. Центральная линия сюжета разворачивается вокруг попытки правых экстремистов устроить грандиозный взрыв в туннелях района Храмовой горы. В самый кульминационный момент выясняется, что весь план этого замысла оказался проектом все тех же тайных служб. Таким образом, подпольщики попадаются в хитроумно расставленные сети. Зато чины “шин-бета” получают повышения, и карьера одного из членов Кнессета тоже сильно идет вверх.
     Книга эта написана с большим знанием израильских реалий. Повествование ведется как бы от имени американского журналиста, которого газета направила в Иерусалим для описания “религиозных маний на тему Конца Дней”. Роман произвел на меня сильное впечатление – еще никогда я настолько не подпадала под воздействие сюжета, – а я не отличаюсь излишней литературной впечатлительностью... Но Стоуну удалось внедрить в мое сознание параноидальные страхи. К тому же, пока я читала Стоуна, налоговое управление наехало на одного известного предпринимателя, преуспевшего на христианском рынке.
     У нас были точки соприкосновения, и я искала с ним встречи. Но, прочитывая в газетах жуткие заголовки об обвинениях, которые ему предъявляют налоговые власти, я с перепугу отказалась от этой идеи. Вскоре его практически сняли с рынка – а ведь он присутствовал на этом рынке с 1967 года! Возможно, если бы не Роберт Стоун, я бы не обратила на это внимание... Были и еще похожие случаи... Я начала бояться устанавливать новые связи, которые были необходимы для маркетинга.
     Возможно, я принимала желаемое (или нежелаемое) за действительное – но мне казалось странным это чрезмерно настороженное отношение к евангелистам и раздувание якобы исходящей от них опасности. Допустим, группа одержимых религиозным экстазом паломников в самом деле сотворит что-то такое на Храмовой горе. Скажем, провокацию с целью раздуть истерию арабских масс. Но если эти массы (а особенно их руководители) вменяемы, провокация будет осознана как провокация и не сможет вызвать цепной реакции. Но если любой инцидент или действие одиночных психов способны спровоцировать истерию арабских масс и даже сорвать мирный процесс, то кто же психопат? Выходило, что легкую воспламеняемость фанатичных арабских масс мы принимаем как психическую норму, а гипотетическую акцию экзальтированных одиночек – как опасный “синдром”. Кого же следует бояться?
     * * *
    
     “Евангелист Чак Мисслер однажды сказал мне, что Израиль получает от американских евангелистов большую поддержку, чем от “этнических евреев”. В то же самое время он предупредил меня, что Аушвиц – это лишь прелюдия к  тому, что ожидает евреев накануне Конца Дней”. – Это цитата из совсем недавней статьи в “Washington Post”. Ее автор – тот самый Г.Горенберг, книгу которого я уже упоминала. В статье, опубликованной в 2003 году, он снова воспроизводит свои тезисы о сугубой опасности евангелизма, высказанные им в 1998-м. Таким образом, даже события 11 сентября 2001 года не привели его к пониманию, откуда все-таки исходит реальная опасность для мира. Особенно меня удивила ссылка на Чака Мисслера...
     С Чаком Мисслером я познакомилась в Иерусалиме в 1998 году. Меня представил известный тель-авивский архитектор и археолог, который был автором оригинальной и очень популярной среди американских христиан теории местоположения Храма. Ему были посвящены десятки интернетовских сайтов, которые распространяли на добровольных началах христианские активисты, а его сложные трехчасовые лекции были кульминационным пунктом многих туров для паломников. Чак Мисслер частично спонсировал его исследования почвы Храмовой горы с использованием инфракрасных лучей.
     Мисслер, бывший летчик, занимавший когда-то крупный пост в ВВС США, а также эрудит, бизнесмен и лидер своей общины, несомненно очень впечатляющая фигура. Я, конечно, не вела с ним теологических дискуссий, и наше знакомство ограничилось презентацией моего продукта. Но я потом переписывалась с ним по и-мэйлу, часто заходила на его сайты, и надо сказать, не обнаружила там профетических предупреждений о новой еврейской Катастрофе, да еще якобы в примитивной интерпретации, предписывающей евреям традиционный христианский ультиматум: “крещение или смерть”... (Горенберг точен только в одном: степень преданности евангелистов Израилю действительно превосходит преданность “этнических евреев”. Это проявилось в  полной мере во время интифады. Я до сих пор храню вырезку из “Геральд трибюн” за 5 июня 2001 года со статьей бывшего сотрудника администрации Клинтона и специалиста по вопросам обороны Роберта Левина, которая называлась так: “Мировое еврейство не выбирало Шарона”. Автор высказывал возмущение призывом некоторых еврейских организаций к своим лидерам воздержаться от критики политики Израиля по крайней мере на то время, пока на улицах Израиля взрываются террористы-убийцы. Роберт Левин утверждал, что израильтяне сами выбрали Шарона, и потому сами должны нести ответственность за свой неправильный  выбор...
     В таком же духе высказался и Эрнст Яффе, президент Союза реформистских и консервативных конгрегаций.)
    
     * * *
    
     ...Эрнст Л.Мартин, американский  теолог нового протестантизма, в предисловии к одной из своих книг писал: “Современное христианство, философские принципы которого исходят от эллинстического язычества, со дней Константинополя проникнуто доктринами и ритуалами, которые всякий объективный исследователь сочтет совершенно не адекватными Новому Завету. Евреи не могут не видеть, что христиане поклоняются длинноволосому и бородатому существу, которого они называеют “Иисус” и который на самом деле есть одна из визуальных интерпретаций Зевса. И еврейский народ по праву отказался принять эти языческие проявления современного христианства, усматривая в них всего лишь продолжение  древнего паганизма... Поэтому еврейский народ прав, отвергнув “Иисуса” христианской традиции... И напрасно мы будем им объяснять, что христиане не обожествляют статуи и картинки, а только используют их как опосредованное напоминание об образе Бога – любой исследователь знает, что древние язычники Вавилона, Греции и Рима утверждали то же самое и приводили тот же аргумент. По всем стандартам имеются исторические основания рассматривать мэйнстрим христианства с его длинноволосым Зевсом и статуэтками покойников, которые они называют “святыми”, как идолопоклонство... Истинный Иисус не выглядел и не вел себя как языческие боги и философы. Он выглядел, действовал и жил, как все обычные евреи его времени, и был намного более еврейским, чем многие евреи сегодня. “Новый завет” – всего лишь одна из еврейских книг, написанная в первую очередь для еврейской аудитории...
     Те, неевреи (gentile people), которые откажутся от идолопоклонства и примут учение в том виде, в котором его приняли еврейские христиане в I веке, будут приняты в еврейскую общность как равноправные братья и сестры. Это означает, что “духовные исраэлиты”, которые не являются по рождению этническими евреями, будут допущены к служению Богу наравне с евреями Иерусалима и Иудеи, которые к тому времени сами признают Иисуса... Те неевреи, которые признают подлинность еврейской версии христианства, будут приглашены еврейскими властями присоединиться к остальному еврейскому народу”.
    
     ...С Эрнстом Л.Мартином я познакомилась во Франкфурте, во время книжной ярмарки (кажется, в 1997 году). Вернее, я познакомилась вначале с его сыном, который представлял его издательство, а потом прочитала пять из многих его книг. Читались они так же увлекательно, как детективы, хотя были на самом деле серьезными теологическими исследованиями. Впоследствии мы переписывались, и он стал одним из наших консультантов во время работы над продуктом. Мы встретились с ним только в конце 1999 года в Иерусалиме, и я тогда задала ему много вопросов. Его ответы представляли по сути небольшие интригующие лекции, но я здесь схематически суммирую только те его тезисы, которые имеют отношение к теме:
     – Действительно ли евангелисты преследуют ультимативную миссионерскую цель, ради которой они готовы “ускорить” Апокалипсис, и какое отношение это имеет к 2000 году?
     В ответ он сформулировал следующие тезисы:
     “Евангелисты безусловно верят, что евреи в конце концов признают в Иисусе своего Мессию.
     Христиане не имеют ни морального, ни религиозного права заниматься миссионерством и убеждать евреев в правильности своей доктрины. Даже если бы это было возможно, подобное развитие не имело бы никакой ценности. Неевреи являются ведомым элементом – как и в эпоху зарождения христианской веры...
     Признание Мессии может произойти только в рамках развития собственно еврейской религии, теологии или истории. Христианам остается только терпеливо ждать и молиться, чтобы это развитие наступило как можно быстрее. Между тем христиане должны заниматься своей собственной теологий, восстановлением истинного смысла Библии, освобождением своей религии от пластов ересей, спекулятивных интерпретаций и элементов язычества...
     2000-летие является исторической, а не профетической датой, поэтому нет никаких теологических оснований связывать ее с “Концом Дней”. Попытки связать эту дату с неким божественным графиком есть не что иное, как мистические спекуляции в духе “Нью Эйдж”. Мы имеем представление о Большом Божественном Плане, но нам не дано знать точные сроки его поэтапного воплощения. В то же время есть признаки, которые указывают на большие сдвиги в начале Миллениума – исторические, политические и не исключено, что даже геологические, которые приведут к изменению ландшафта Иерусалима и его окрестностей”.
     Он признавал, что часть его теологических теорий, а также исторических гипотез носит контраверсальный характер. И предназначена скорее для ушей профессоров-теологов, нежели простых верующих. В отличие от католичества, основанного на догмах, в рамках нового протестантизма возможны разные интерпретации и называть его “фундаментализмом” – концептуальная ошибка.
    
     Мой опыт общения с евангелистами, чтения их книг, статей, посещения сайтов и переписки, никак не подтверждал, что речь идет о движении, намеренном ускорить начало большой войны, с тем чтобы, в свою очередь, ускорить апокалипсис, который, в свою очередь, должен обернуться новой Катастрофой для еврейства, которая якобы должна ускорить признание ими Иисуса. Все их проповеди, лекции и статьи были пронизаны идеей мира, а не войны. Более того, феноменальный успех у евангелистов контраверсальной теории вышеупомянутого архитектора о том, что истинное местоположение Храма находится не под Аль-Аксой, а где-то к востоку от нее и не затрагивает мечети, объясняется именно тем, что евангелистический мир охотно склоняется к любой концепции, не предполагающей насильственного сноса мечети, не провоцирующей конфликт.
     Панический страх некоторых политиков перед евангелистами объясняется тем, что в евангелической теологии центральное место занимает пророчество Иезекиэля о Храме. Второе пришествие Мессии, согласно их вере, может состояться только после того, как евреи получат контроль над Храмовой горой и восстановят Храм. Многие еврейские раввины убеждены в том же, расходясь с христианами лишь по поводу личности Мессии и порядкового номера его пришествия. Несмотря на принципиальные различия между двумя религиозными концепциями и структурами, от евангелизма, в отличие от католичества и православия, не исходит дух отчуждения.* Это не только мое ощущение. Например, вышеупомянутый архитектор (кстати, ортодокс в черной кипе) признался мне, что это единственная христианская аудитория, в которой он чувствует себя непринужденно.
    
     * Я задала вопрос одному ортодоксальному раввину: не мешает ли ему уверенность евангелистов в том, что евреи, пусть даже в далеком будущем, обязательно признают Иисуса своим Мессией? Он ответил мне примерно так: речь идет о постулате веры. То, что они верят в Иисуса является таким же постулатом их веры, как и их уверенность, что евреи когда-нибудь его признают. Если я веду с ними межконфессиональный диалог, то почему один постулат их веры должен мне мешать больше, чем другой? Ведь речь не идет о принуждении”.
    
     Возможно, меня завораживали перспективы многомиллионного рынка для своего продукта? “Я лично считаю, что есть черта, за пределами которой мы, евреи, перестаем их понимать, – говорил мне один известный издатель, – и я отдаю должное твоим способностям вникнуть в их идеи. Это очень хорошо для маркетинга”. Парадокс в том, что все они, как и Йоэль, не вникали в теологию-психологию, но продавали им свою продукцию.У нас же в группе все обстояло с точностью до наоборот. Мы понимали, с чем имеем дело, ориентировались в их теологии, мои сотрудники в своих контактах выходили на высокий уровень, а дела у нас с ними не шли.
     Когда речь шла о конвенциональных продуктах, то их рынок поглощал неимоверное количество товара – видеокассет, альбомов, книг, постеров. Наш же продукт касался темы, отношение к которой с их стороны было трепетным, потому что она задевала центральную тему в их теологии. Они хотели видеть в нашем проекте не “продукт”, а “профетическое событие”, каковым он, увы, не являлся и не мог быть. Мы не были ни религиозными авторитетами, ни политической группировкой.
     Очень типичной была реакция Президента Международного Христианского посольства  в Иерусалиме Ван дер Ховена. После презентации он сказал мне, что это действительно привлекательно, но “мы же серьезные люди, а ты предлагаешь нам игрушку, наполненную побрякушками в духе “Нью-Эйдж”!” Болельщику нашего проекта, иерусалимскому бизнесмену, пришедшему вместе со мной, он сказал: “Не хочешь ли ты сказать, что этот продукт творчества русских программистов является подлинно израильским явлением?!
     С какой стати мы будем продвигать виртуальный Третий Храм, когда мы заинтересованы в реальности?.. Евреи построят для нас что-то вроде Диснейленда с трехмерными эффектами, а сами продолжат молиться лицом в Стену?
     Я мог бы еще понять, если бы это был проект, предназначенный для внедрения в сознание людей самой идеи, но где тогда одобрение тех кругов, которые действительно что-то делают в этом направлении?”...
     (Через месяц после выборов мне сказали, что Ван дер Ховена отозвали, и вместо него назначают кого-то другого. Мне было жаль. Ван дер Ховен был частью местного ландшафта, гордился своим сыном – офицером израильской армии. Впрочем, мне недавно сказали, что он остался здесь и даже получил израильское гражданство).
    
     Проблему “подлинности” наш сторонник решил, связав нас с израильско-американской фирмой, которая специализировалась на сугубо талмудических и библейских программах. Это были очень ортодоксальные евреи, а владелец фирмы даже жил в Меа-Шеарим (когда он не жил в Нью-Йорке) и держал там один из своих филиалов: “То, что проходит в Меа-Шеарим, пройдет и для евангелистов, поверь”, – сказал он... В качестве экспертов по христианству они держали католических монахов. Это оказалось роковым в нашем случае. Одной рецензии в “Biblical Archeology Review”, где было написано, что Храм послужил платформой для теологов “Нью Эйдж”, было достаточно, чтобы удалить наш продукт с христианского рынка. Не помогло и то, что в списке консультантов стояли имена двух известных археологов, одного известного раввина и даже громкое имя Эрнста Л.Мартина.
     Наш издатель – рав из Меа-Шеарим отправился в Америку, встретился с влиятельными заказчиками и выслушал целый цикл лекций о “Нью Эйдж”.
     “Я лично так и не понял, что такое этот “Нью Эйдж”, – сказал он, – и в чем он проявляется в данном проекте. Но они очень огорчены, что этот “Нью Эйдж” проник даже к нам... Их вера – это не моя вера, но надо уважать их убеждения и убрать то, что им так мешает”.
    
     Что им мешало? Прежде всего сам факт использования изображения Храма как среды для компьютерной игры... В компьютерной игре возникают ситуации, в которых присутствует что-то вроде юмора – анимация, эффекты, компьютерные трюки, не говоря уже, что это поиск, предполагающий наличие многих вариантов. А также некоторые “украшения” – знаки Зодиака, каббалистические символы, изображения людей и животных, звуковое сопровождение... Короче, пришлось перестроить программу так, чтобы игровой момент был сведен к минимуму. После долгой переписки, после того как 70 процентов дорогостоящего содержания были удалены из программы, продукт вышел на рынок под другим названием и в другом оформлении.**
    
     ** “Нью Эйдж” – это эклектическое течение в современной масс-культуре. Как это ни удивительно, наши критики оказались правы. Но это выяснилось много позже. Двое из наших поставщиков содержания, один художник и концептуалист, второй – иллюстратор трехтомника раввина ХАБАДа, по эскизам которого мы строили нашу модель, оказались адептами “Нью Эйдж”, о чем мы узнали только впоследствии. Недавно я прочитала в газетах, что одного из них выгнали из йешивы. Но не из-за “Нью Эйдж”, а после того, как он под влиянием своего длительного пребывания в Индии построил теорию, что свободный секс способствует трансцендентному опыту и вполне допустим с точки зрения Каббалы. Теперь он основал свою альтернативную йешиву под названием “Маком” в Негеве с полным набором “Нью Эйдж”, включая контакты с космическими пришельцами. Но кто мог подумать...
    
     У нас собралась сверхталантливая группа. Продукт был достижением в творческом плане. То, что мы были вынуждены отказаться от оригинальной версии, получившей одобрение на международных выставках, и выбросить в корзину лучшие фрагменты, которые были результатом коллективного творчества многих людей, было безумно обидно.
    
     * * *
    
     Хэппенинг по поводу христианского Миллениума ограничился визитом Папы Римского в сопровождении свиты католических паломников, у которых Храмовая гора совсем не в фокусе. Что касается евангелистов, то их паломничество должно было начаться лишь осенью, то есть после праздника Суккот. Очень многие поняли, что Конца Света не произойдет и инвестиции не окупятся. Ряд компаний, с которыми у меня перекрещивались интересы, и с директорами которых я была знакома, сошли с рынка и переориентировались на другие области. Было заморожено строительство ряда гостиничных комплексов.
     Йоэль, который почувствовал тенденции, развил к тому времени успешную торговлю через интернет и перепродал лицензии на торговые точки в местах предполагаемого наплыва паломников. Наш последний разговор, незадолго до того как исчезли точки пересечения наших интересов и повод для общения, состоялся весной 2000 года. Он говорил, что “иерусалимский синдром” – это выдумка психоаналитиков, состоящих на работе в ЦРУ.
     – Просто, – говорил он, – твои друзья-евангелисты (теперь он уже говорил “твои” друзья) компенсируются здесь в религиозном плане. Америка – светское государство на рациональной основе. Они не могут продвинуть там ни одну из своих инициатив. Лучше уж пусть они здесь способствуют, как им кажется, приходу Мессии, чем там – приходу к власти ихнего президента... Интересно, что бы мы делали, если бы они там пришли к власти?..
     – Если бы это случилось, – неожиданно для себя самой произнесла я, – нужно было бы просто присоединиться к ним... То есть чтобы Израиль стал американским штатом... Если, конечно, они действительно придут к власти.
     Мы уставились друг на друга. Я сама удивилась тому, что говорю. Неужели это я произношу такие слова? Он смотрел на меня с открытым ртом...
     – Это значит, – сказал он, – что иерусалимский синдром – не выдумка шринков...
     С чем я очень легко и без всякой обиды согласилась...
    
     * * *
    
     ...Осенью 2000 года (29 сентября) Храмовую гору “взорвал” не христианский профетист, а Ариэль Шарон своим так называемым “восхождением”. Он сделал это буквально на следующий день после того, как его соперник по партии Биби Нетаниягу выпутался из юридической ловушки и заявил о себе как о претенденте на лидерство. Вряд ли Шарона интересовала Храмовая гора сама по себе – он просто грамотно выбрал самое чувствительное место, чтобы вскрыть нарыв, который другие пытались залечить. Остальное, как говорится, история...
     В Белом доме сменились декорации. “Новый христианин” Дж.Буш-младший дал зеленый свет реформам, касающимся передачи религиозным конгрегациям расширенных функций вэлфера (в основном выиграют на этом церкви, но не останутся в обиде и синагоги), а также оплаты из федерального бюджета обучения в частных школах, большинство среди которых – религиозные. (Это последнее нововведение вбило клин между ортодоксальными еврейскими общинами, поддержавшими эту реформу, и остальными, выступившими резко против.)
     Эллиот Абрамс – автор книги “Как евреям выжить в христианской Америке” – назначен руководителем Ближневосточного отдела при Совете Национальной Безопасности... Это назначение было сделано по инициативе “новой христианки” Кондолизы Райс...
     Джон  Эшкрофт, несгибаемый борец против абортов, возглавляет теперь Департамент юстиции и заканчивает работу над законопроектом о распространении Декларации прав человека на человеческого зародыша.***
    
     *** 56 процентов женщин от 18 до 38 лет поддерживают антиабортные законы Эшкрофта, 75 процентов американцев поддерживают основанные на вере инициативы президента Буша, в том числе и лидер Демократической партии Джо Либерман.
    
     Многие из его законопроектов, которые воспринимаются как вторжение в личную сферу, заставляют хвататься за голову даже неоконсерваторов.
     Но... он оказался нужным человеком на нужном месте после 11 сентября 2001 года, поскольку быстро отреагировал и приспособил американскую правовую систему к новой ситуации.
    
     В глазах большинства жителей планеты Буш страшнее Саддама и Бин-Ладена вместе взятых, а некоторые европейские политики определяют нынешнюю схватку как “новые христиане против новых мусульман”, то есть как один вид религиозного фанатизма против другого... “Религиозность администрации Буша, – пишет обозреватель “Геральд трибюн”, известный антибушист Вильям Плафф, в статье “Религиозность и внешняя политика”, – это лишь одно из проявлений нового американского протестантизма, хотя и очень влиятельное в данный момент. Оно вытекает из кальвинистского дуализма, разделяющего человечество на спасенных и грешников, и это видение трансформируется во внешнеполитической сфере. Но если Буш и является “рожденным заново христианином” (New Born Christian), а многие из постов в его в Белом Доме заняли евангелистические протестанты, ни Рамсфельда, ни Вольфовича, ни Р.Перла никак нельзя к ним причислить. Это бюрократы и идеологи, ориентированные на силовую политику, и с их стороны союз с новым протестантизмом является проявлением циничного расчета”. Уже не только мусульмане, но и европейцы воспринимают Израиль и Америку как “большого и малого сатану”. Антиисраэлизм (новый и старый антисемитизм), продаются на рынке идей в одном пакете с антиамериканизмом.
     Америка все больше определяет ход событий в Израиле и в регионе. Учитывая состав нынешней американской администрации, я вроде бы должна быть рада, что к этому идет – но я все же неспокойна. Не то чтобы я дорожила этим угандийским форматом независимости, но...
     Как писал израильский журналист Дорон Розенблюм после крушения космического корабля “Колумбия”: “Нужно сделать очень большое усилие над собой, чтобы не усмотреть трагическую символику в том, что показательный Израильтятин, поистине лучший продукт сионизма, доверчиво и радостно вверил свою жизнь американскому ноу-хау... чтобы вместе с чудом американского прогресса – “Колумбией” устремиться навстречу своей гибели”.
     Может, поэтому вопрос устойчивости администрации Буша и его Кондолизы волнует меня намного больше, чем вопрос о стабильности правительства Шарона. Тем более что по всем подсчетам демографическая база для культурно-теологической революции в духе евангелизма на самом деле должна сформироваться только через два, а то и три поколения. То есть только где-то после 2040 года. А пока что антиамериканские и антисемитские гадюшники вызревают на гуманитарных кафедрах не только в европейских, но и в американских университетах, и при этом не брезгуют откладывать яйца и у нас. Вместе с антиглобализмом и защитой прав угнетенных на ношение чадры и поясов со взрывчаткой они хорошо подготовили почву для всемирного исламо-фашизма, который еще не сказал своего последнего слова.
    
     На уровне чистого восприятия “конец истории” так плавно переходит в “Конец Дней”, а всеобщий детант в противостояние цивилизаций, что выкладки евангелистического журнала “Профетические перспективы”, который лет пять назад сообщил своим электронным подписчикам, что Третья мировая война начнется с инцидента на Храмовой горе, оборачивается всего лишь хорошо аргументированным политическим прогнозом.
     Евангелисты очень расширили с тех пор – (с тех пор! – с 1998 года прошла, кажется, вечность) – свою вовлеченнность в нашу страну и круг своих контактов. Уже не только политические маргиналы, но и самые заурядные йешивот принимают от них финансовую и моральную поддержку. Не только Храмовая гора и ее верные фанаты, но и голодные дети Бней-Брака получают от них вполне осязаемую помощь. Не только “инвентарь для Храма, но и суп голодным”... В то время как ряд видных ортодоксальных раввинов галахически обосновали право на получение помощи от евангелистических христиан, светские организации и партийные группы пишут жалобы в раввинат, мотивируя свои протесты теологической некорректностью практики получения пожертвований от “миссионеров”.****
    
     **** Иногда это принимает анекдотические формы. Одна служащая иерусалимского муниципалитета получает звонок от своей родственницы из Чикаго. Родственница с возмущением рассказывает, что только что видела по местному телевидению рава Экштейна из Иерусалима (председателя фонда  поддержки Израиля), который был снят на фоне Храмовой горы и рассказывал, что вот здесь ходил и молился Иисус и что изображения херувимов на Ковчеге Завета символизировали иудаизм и христианство. Жалоба поступила в Главный Раввинат и привела к дискуссиям по этому поводу и публикациям в прессе. Выяснилось, что ряд раввинов, которые входят в управление йешивот, не знали, что они получают помощь от евангелистов.
    
     В эти дни, когда идет война в Ираке, на всех главных магистралях Израиля висят огромные рекламные щиты с надписью: “Храмовая  гора – сердце нации”. Какая-то анонимная американская организация финансирует этот пи-ар...
     Но я точно знаю, от кого передан этот привет, – от деловых партнеров в совместном предприятии под названием “Святая Земля”. И опять, как и в те “давние” дни накануне Миллениума, меня охватывает чувство досады ввиду полного несоответствия между задачами проекта и данными одного из партнеров – то есть моего (?) государства в его нынешнем формате. Это усиливает чувство колоссального от него отчуждения, которое у меня возникло с тех пор...
     В те времена мои пути пересеклись со многими израильтянами, которые признавались мне в том же самом. Кстати, многие спрашивали меня: а ты сама во все это веришь? Я вынуждена сказать, что религиозное переживание как таковое мне незнакомо. Я не знаю, что такое трансцендентальный опыт, не знаю, что такое молитва. Я не верю в пришествие Мессии и в предстоящий Конец Дней. Бог для меня – это скорее концепт, чем объект веры...
     То, во что я верю, – это потенциал Проекта. Есть инвесторы, есть рынок, есть концепт – но те, кто получил по наследству лицензию и права – copyright by God, – оказываются не на уровне ввиду отсутствия мотивации, квалификации и масштабности мышления.
     Прочитав еще кое-что насчет “ИС”, я поняла, что его отличие от прочих религиозных маний характеризуется чувством несоответствия между переживанием паломника и тем, что происходит вокруг него... Несоответствие между его ожиданием и обыденной реальностью обыкновенного государства, города, народа приводит человека к фрустрации. Вот эта фрустрация – это и есть на самом деле “иерусалимский синдром”.