Галия Кулбашева, Ася Шахтина

     
     В истории ХХ века, пожалуй, и не сыскать других таких примеров нерасторжимости художника с его жизненным пространством, как "союзы" Mаксимилиана Волошина с Коктебелем и Cальвадора Дали c Порт-Льигатом. Однако при сравнительном анализе их жизни обнаружился еще целый ряд удивительных сходств: в культурно-историческом опыте (Средиземноморская культура); географическом предпочтении этого пространства всем иным территориям; во влиянии климатической среды на их эстетику, мировоззрение, творчество; в пристрастии к маскарадам, провокациям, мистификациям, игре; в создании ими не имеющих аналогов в мировой культуре Коктебельского центра духовного содружества и памятника духу - Театра-музея Дали в Фигерасе.
     
     ВОЛОШИН. Родился в мае 1877 года в семье судьи в городе Киеве - Украина (в составе России).
     ДАЛИ. Родился в мае 1904 года в семье нотариуса в городе Фигерасе - Каталония (в составе Испании).
     В. К гимназии чувствовал отвращение, сидел по два года в одном классе; мечтал о юге и молился о том, чтобы стать поэтом.
     Д. Сидя в аудиториях колледжа, сочинял "ложные воспоминания", реальной была угроза быть оставленным в классе на второй год.
     В. Самые светлые мечты детства и юности - о Крыме, Черном море. В 1893 г. его мать купила участок земли в долине Коктебеля: "...только теперь начинается настоящая жизнь" (из дневника Волошина).
     Д. В детстве и юности ждал каникул для встречи cо Средиземным морем в Кадакесе, где семья отдыхала с 1908 г. "Самое прекрасное место Средиземноморья точно посередине между мысом Креус и Орлиной скалой в Туделе" (из дневника Дали).
     В. Неповторимой особенностью Коктебеля является удивительный эффект светотени, получающийся благодаря движению облаков над холмами, постоянно меняющими свои очертания. Чуть вдали видны скалы Карадага, где, согласно Гомеру, был спуск в Аид.
     Д. Очертания скал и холмов Кадакеса преображаются под воздействием уникального ветра трамонтаны. Он иссушает влагу воздуха, чем изменяет цвета неба и моря, контуры скал. Поднимая песок, творит для глаз монстров. Эти преображения Дали называл метафорой природы.
     В. Учился на юридическом факультете Московского университета, был исключен на год, восстановлен, окончательно исключен.
     Д. Учился в Королевской академии художеств в Мадриде, был исключен на год, восстановлен, окончательно исключен.
     Оба много читали.
     В. Имел короткий опыт пребывания в тюрьме за участие в студенческих волнениях.
     Д. Был ненадолго заключен в тюрьму после участия в студенческой акции протеста.
     В. Был автором громких мистификаций, розыгрышей. В Коктебеле ходил босой, без брюк, в одном полотняном балахоне, иногда в венке из полыни.
     Д. Устраивал на лекциях шумные перформансы, появлялся то в водолазном костюме, то в венке из листьев.
     В. Прошел парижскую "школу" музеев, галерей, студий, сдружился там с русскими художниками, поэтами. Встречался с Риверой, Модильяни, Пикассо, Леже, Ролланом, Франсом.
     Д. В Париже сначала пришел к Пикассо, а потом уже в Лувр. Снимал студию на Монмартре. Выставлялся. Сотрудничал с Пикассо, Бретоном, Магриттом, Дюшаном, Эрнстом.
     В. Знакомился "вживе" с итальянским искусством. Пешком прошел по дорогам Пиренеев до Андорры. Путешествовал по Испании.
     Д. Ездил в Италию для "встречи" с гениями Возрождения. Дотошно исследовал природу и архитектуру Каталонии, городов и побережья Испании.
     В. Большинство работ писано в Коктебеле, на темы Коктебеля или под воздействием Коктебеля.
     Д. В большинстве полотен воспроизводил ландшафты Кадакеса, Порт-Льигата.
     В. Очень много работал. Стихи - 362 опуса, переводы - из Гейне, Верхарна, Ренье. Акварели - по две-три в день (в Коктебеле).
     Д. Был фанатично трудолюбиВ. Работал всегда и везде по многу часов в день. Полотна, графика, сценарии, дневники.
     В. Современник Первой мировой войны, находился вдалеке от театра военных действий (во Франции). Был пацифистом. Между противниками всегда проводил знак равенства.
     Д. В 1939 г. Дали и Гала эмигрировали в Америку, вернулись только в 1945 г. Отношение к революциям, войнам, Гитлеру и Сталину: "Чума на оба ваших дома!".
     В. Пережил "изнутри" революции 1917 г., гражданскую войну, голод в Крыму. В одном из своих писем Макс сообщает, что трупоядение стало бытовым явлением, что матери убивают и засаливают впрок своих детей, что коммунисты расстреливают десятки тысяч: раненых офицеров и солдат, врачей, сестер милосердия, священников, учителей, инженеров.
     Д. Бежал от гражданской войны (июль 1936 - март 1939 гг.) в Италию, Англию, Америку. В Испании расстреляли его друга-поэта Федерико Гарсиа Лорку. Сестру Сальвадора пытали в тюрьме, она на время лишилась рассудка. В картинах, наполненных каннибальской жутью, Дали показал ужас войны "в чистом виде", словно он читал письма и стихи Волошина.
     В. В методе изображения природы следовал за японскими классиками - Хокусаи и Утамаро, но разработал и описал свой подход: "Пейзажист должен изображать землю, по которой можно ходить, и писать небо, по которому можно летать, то есть в пейзажах должна быть такая грань горизонта, через которую хочется перейти, и должен ощущаться тот воздух, который хочется вдохнуть полной грудью, а в небе те восходящие токи, по которым можно взлететь на планере".
     Д. опирался на школу эпохи Возрождения, в первую очередь Рафаэля и Вермеера. Но открыл и свой собственный метод: "параноидально-критический". Воспользоваться внешним миром в качестве иллюстрации и доказательства другой неотвязной действительности, то есть нашей души. Не "иллюстрировать" фантазии, а наоборот - спровоцировать опыт виртуальной реальности, являющейся плодом бредовых ассоциаций, но, в то же время, строго логических.
     В. В 26 лет начал строить в Коктебеле на самом берегу моря дом-студию. Он говорил, что никакое другое место так не привлекало и не вдохновляло его. "Коктебель - с'est moi", - написал он. Там он и умер 11 мая 1932 года и был похоронен на вершине одного из холмов близ своего дома.
     Д. В 26 лет купил дом в Порт-Льигате на самом берегу моря. Он говорил, что в любом другом месте чувствует себя проездом. Только после смерти Галы переселился в свой Театр-музей в Фигерасе, в котором умер 23 января 1989 года и был погребен в склепе под его куполом.
     Итак, каждый из художников нашел в географическом и культурном пространстве свою лакуну, "спроектировал" там уникальный уклад жизни.
     Волошину Черное море, как часть Средиземноморья, представлялось местом исторической связи времен, перекрестком различных культур.
     Для Дали - великого "культиватора" эстетики разложения, красота Средиземноморья была подобна красоте смерти. Это было у него "проходным" не только в живописи, но и в стихах: "...И груди любимой, / одна - как осиные гнезда, / а другая - мертвое море..."
     Дом у моря, задуманный изначально как место встречи друзей, Волошин начал строить в 1903 году. Бывал там наездами из Парижа, а с 1917 г. поселился там навсегда, создал бесплатную колонию для художников, поэтов, писателей, ученых.
     Пространство 22-х комнатного дома многоуровнево и многомерно. Дом наполнен книгами (на многих языках), картинами, фотографиями, скульптурами, посохами (неутомимый ходок был), минералами, диковинками из окрестных разысканий хозяина.
     Двухэтажная мастерская: мольберты, холсты, скульптурный портрет богини Таиах. Из высоких окон виден весь залив, а с открытого балкона-башенки море, ручей, деревья, холмы, скалы Карадага.
     Волошин говорил, что его стихи о природе утекли в его акварели. Он считал, что историческая насыщенность Киммерии (Восточного Крыма) и пейзаж Коктебеля "воспитывают дух и мысль"."И стали видимы средь сумеречной сини / Все знаки скрытые, лежащие окрест: / И письмена дорог, начертанных в пустыне, / И в небе числа звезд".
     Максимилиан Александрович создал в своем доме приют для работы и отдыха людей неординарных. В разное время он вовлекал в этот творческий микромир Н.Гумилева, А.Толстого, М.Цветаеву, А.Цветаеву, С.Эфрона, А.Лентулова, М.Пришвина, О.Мандельштама, В.Ходасевича, С.Парнок, М.Горького, И.Эренбурга, В.Поленова, К.Петрова-Водкина, А.Бенуа, А.Остроумову-Лебедеву, В.Брюсова, А.Белого и др. Там писались стихи и проза, картины и этюды, пьесы и эссе. Были постоянны диспуты, поэтические турниры, литературные и философские споры. Всё это происходило в атмосфере веселья, розыгрышей, мистификаций, игры. Под крышей этого дома влюблялись и ревновали, заключали союзы и разрушали их.
     
     Дверь отперта. Переступи порог.
     Мой дом раскрыт навстречу всех дорог.
     В прохладных кельях, беленых известкой,
     Вздыхает ветр, живет глухой раскат
     Волны, взывающей на берег плоский,
     Полынный дух и жесткий треск цикад.
     А за окном расплавленное море
     Горит парчой в лазоревом просторе.
     
     * * *
     
     Мой кров - убог. И времена суровы.
     Но полки книг возносятся стеной.
     Тут по ночам беседуют со мной
     Историки, поэты, богословы.
     
     * * *
     
     И сам избрал пустынный сей затвор
     Землею добровольного изгнанья,
     Чтоб в годы лжи, паденья и разрух
     В уединеньи выплавить свой дух
     И выстрадать великое познанье.
     
     В живописных работах автора в точности повторены все извилины бухт, пологости и острия побережья, цветовые оттенки "лица" земли, на которой он жил. И стихи его, с такой же зеркальностью, отражали картины происходящих событий и не-событий. По его полотнам можно безошибочно определить место и пространство - Коктебель. По его поэтическим новеллам можно безошибочно определить времена, современником которых он был:
     
     Зимою вдоль дорог валялись трупы
     Людей и лошадей. И стаи псов
     Въедались им в живот и рвали мясо.
     Восточный ветер выл в разбитых окнах.
     А по ночам стучали пулеметы...
     
     * * *
     
     Из сжатых чресл рождались недоноски
     Безрукие, безглазые... Не грязь,
     А сукровица поползла по скатам.
     Под талым снегом обнажились кости.
     
     * * *
     
      Листья и трава
     Казались красными. А зелень злаков
     Была опалена огнем и гноем.
     И ужасом.
     
     * * *
     
     Зима в тот год была Страстной неделей,
     И красный май сплелся с кровавой Пасхой,
     Но в ту весну Христос не воскресал...
     
     Владелец, строитель и устроитель дома в Коктебеле, строитель и устроитель Коктебельских отношений, историософски отхронировал и свою эпоху, и свой пейзаж, и друзей и недругов. Четко обозначил (узнаваемо) и в акварелях, и в стихах место, действие, время.
     
     Пожалуй, ни одно из двух главных творений Дали - имидж и метод не могло бы быть реализовано, не будь третьего его создания - дома в Порт-Льигате. Ребенком влюбившись навсегда в Кадакес - рыбацкий городок на берегу Средиземного моря, он устроил там свою мастерскую. К нему приезжали туда Лорка и Луис Бунюэль, а в 1929 году на пляжах Кадакеса оказались Поль Элюар и его жена Елена Дьяконова. У Дали с Еленой (Галой ) случился роман.
     Эта любовь и связь, а также выставленная (1929 г.) им в галерее Парижа картина "Священное сердце" с надписью "ПРИЯТНО иногда плюнуть на портрет своей матери", привели к тому, что отец отлучил его от дома в Фигерасе, а затем и от Кадакесской мастерской.
     Но Сальвадор не желал видеть никакого другого пейзажа. Поэтому Дали и Гала решили купить и купили в 1930 г. домишко (22 кв.м.) с разрушенной крышей в маленькой бухте под названием Порт-Льигат, в четверти часа ходьбы от Кадакеса. С 1932 года, на протяжении сорока лет, они покупали и присоединяли к домику в Порт-Льигате соседние хижины и дома. Это место знаменитая пара покидала надолго лишь во время Второй мировой войны.
     Дом-ансамбль многомерен и многоярусен. Архитектура дома и внутреннего убранства перечеркивает все традиционные представления об экстерьерах и интерьерах человеческих жилищ. Он тоже наполнен дивами. Чучела, картины, фотографии, скульптуры, манекены, предметы старины, канделябры, "разношерстная" домашняя утварь, оптические приборы, книги Галы и Дали. Мастерская о двух окнах - на залив и на север.
     Дом, внутренний двор, лабиринт, голубятня - всё это было основано только для двоих, тщательно охранявших свои владения в часы безудержной работы хозяина (10-12 часов) и отдыха хозяйки - библиоманки. Впрочем, несмотря на свою полную "двоедостаточность" они нередко принимали у себя гостей, но никому при этом не предоставляли приюта на ночлег.
     В Порт-Льигате Дали научился "гранить и оттачивать свой ум". На скалах мыса Креус, - писал он, - и родилась морфологическая эстетика мягкого и твердого, вся вышедшая из средиземноморской готики Гауди". Ему бы хотелось, чтобы его мысли менялись при малейшем перемещении в пространстве разума, становились лицемерами, притворщиками и в то же время были конкретными, невыдуманными, лишенными "удивительного неведомого", объективными, материальными и твердыми, как гранит. Однако, всё то, что создал Дали, - запечатленные сны, видения и фантазии, графика, фильмы, дневники, стихи, метод, идеи, наконец образ самого себя, - никак не совпало с его "планом" - чтобы всё это было конкретным, лишенным "удивительного неведомого", физическим, материальным. Ему было ведомо это "удивительное неведомое" и он сделал всё, чтобы донести это неведомое до наблюдателей, предлагая им стать соучастниками своего сюрреалистического опыта в Театре-музее в Фигерасе. В течение 13 лет, создавая его, он работал над тем, чтобы вскрыть видимости - обнажить сущности. Показать значимость не объекта, а его резонанса в душе художника и зрителя.
     
     Сходны "места обитания" и биографический опыт художников, но различны их мировоззрения и методы. И степень одаренности. Как же определить эту степень? Критерий есть - ПОЭЗИЯ.
     Что отличает Мастера от ремесленника? Поэзия предполагает свой, иной, особый порядок, иную организацию, иное сочетание тех компонентов, из которых рождается искусство.
     Акт творчества сродни акту любви, да без нее он и невозможен. "Великий мастурбатор", раскрывая секрет своего метода, писал, что метод этот действен лишь при наличии "движителя" божественного происхождения, а именно Галы, - всё прочее не подходит. У Максимилиана Александровича с любовью не заладилось. Муза его, Маргарита Сабашникова, покинула его менее чем через год после заключения их союза (венчались в апреле 1906 г.). Кто знает, если бы в любви всё сложилось - собирал ли бы он столько глаз в своем доме. Ведь любовь не терпит соглядатаев, даже доброжелательных. Не был ли созданный им вокруг себя союз друзей компенсацией несостоявшегося союза с женой?
     Невозможно объяснить таинства любви и творчества. Но есть приметы, по которым можно опознать, "вычислить" их наличие. Это полет (или парение) и особое напряжение, создающееся между соучастниками: зрителями, читателями, либо влюбленными, делающие их сопричастниками любви или творческого акта.
     Полет. У поэтов летает всё и вся. Летают и любящие. На картинах Дали парят персонажи, распятые тела, кресты, предметы, человеческие внутренности. Волошин пишет небо, в которое можно взлететь на планере.
     Летят врубелевский Демон, булгаковская Маргарита, вежиновская Доротея, шагаловские влюбленные; бежит по волнам гриновская Фрэзи Грант; зависает над сценой Нижинский; парит в воздухе "Саграда Фамилия" у Гауди; Роденовские целующиеся безвесны (от слова "вес"). "Гуляй, пока хочется / В гостях у орла! / Мы - вольные летчики, / Наш знак - два крыла!" (М. Цветаева). Когда, если не за пределами, то хоть и на грани запредельного, тогда и есть любовь, и есть поэзия. Высокая.
     В ней (как и в любви) всегда наличествует и второй признак - напряжение: мысли, чувства, эротической энергии, дуэнде. "Дуэнде - это тайна, про которую мы все знаем и о которой ничего не ведаем, но из которой приходит к нам главное в искусстве. Мыслью, звуком и пластикой дуэнде выверяет край бездны в честной схватке с художником, дуэнде - ранит, и врачеванию этой вечно разверстой раны обязано всё первозданное и непредсказуемое в творениях человека" (Ф.Г.Лорка).
     У Волошина этого не было. Тона его акварелей спокойны, линии мягки, они успокаивают. А персонажи Дали активно "выступают" за пределы рамы, "наступают" на смотрящего, создают напряжение между полотном и субъектом. Они полны страха, ужаса, боли. Их адресат - подсознание зрителя.
     Волошин, будучи поэтом-романтиком, еще верил, что красота спасет мир. Он не отворачивался от изнанки жизни, но видел угрозу человеку и культуре во внешнем: в революциях, материализме, прогрессе. Опасался ли он что-то высмотреть в своей душе или в душе других человеков, предать бумаге и холсту то, что высмотрел? Об этом можно лишь гадать. Сам автор это скрыл. Дали же не ужаснулся той бездне, в которую заглянул, не струсил перед хаосом подсознания, прошелся по самым темным его закоулкам. Более того, он овладел тайной передачи смысла, минуя разум, обращаясь прямо к подсознанию.
     Волошин уединился, заточил себя и своё творчество в рамки места - Коктебеля, и времени - своего. Попытка уклониться от внешнего мира и мира человека, проявилась и в его пристрастии к игре - ведь игра это как бы "понарошку", как бы ненастоящая жизнь.
     Волошин добросовестно писал декорации - они узнаваемы. Но декорации меняются (исторически и эстетически), а актер-человек, которого исследовал Дали, - нет. Волошин стал летописцем времени, он описал ад снаружи. Дали - "препаратором" человека, он описал ад изнутри, поэтому его работы вневременны и вненациональны.
     Да, человек носит в себе не только рай, но и ад. Он не властен над своими чувствами, желаниями, фантазиями - это показал Дали. Но при этом человек властен над своими поступками - это показал Волошин. Он стал не только хозяином дома, но хозяином сочетания людей для свободного вдохновенно-творческого дружеского "сожатия" (слово Волошина). Кроме того, он постоянно помогал друзьям, соседям, знакомым и незнакомым - советом, деньгами, едой, хлопотами об освобождении из тюрем. Укрывал во время Гражданской войны раненых обеих противоборствующих сторон.
     Поэтому если место, которое занимает Дали в общем полотне мировой культуры - это место эгоцентриста-гения-новатора, то имя Волошина мыслится скорее не среди поэтов и художников, а рядом с именами гуманистов Швейцера, Корчака.