Елена Боннэр

ВЫСТУПЛЕНИЕ НА КОНФЕРЕНЦИИ В НОРВЕГИИ



     
     Дамы и господа! Дорогие друзья!

     В приглашении на эту конференцию ее президент господин Тор Халворссен попросил меня рассказать о моей жизни, страданиях, которые я перенесла, и как получилось, что я это все вынесла. Но мне это кажется сегодня не очень нужным. Поэтому совсем кратко.
     В 14 лет осталась без родителей. Отца расстреляли, маму на 18 лет отправили в тюрьму и ссылку. Нас опекала бабушка. Поэт Владимир Корнилов, человек такой же судьбы, написал: "И казалось, что в наши годы вовсе не было матерей. Были бабушки". Таких детей были сотни тысяч. Илья Эренбург назвал их "странные сироты тридцать седьмого". Потом была война. Мое поколение она вырубила почти под корень, но мне повезло. Я вернулась с войны. Пришла в пустой дом - бабушка умерла в блокадном Ленинграде. Потом коммуналка. Шесть полуголодных лет медицинского института, любовь, двое детей, бедность советского врача. Но не одна я была такая. Все так жили. Диссидентство. Ссылка. Но - мы были вдвоем! И это было счастье.
     Сегодня, подводя итоги (в 86 лет итоги надо подводить каждый прожитый день), я могу о своей жизни сказать тремя словами. Жизнь была типична, трагична и прекрасна. Кому надо подробности - читайте две мои книги - они переведены на многие языки. Читайте "Воспоминания" Сахарова. Жаль, что не переведены его "Дневники", изданные в России в 2006 году. Видимо, у Запада интереса к Сахарову нет.
     Не очень интересна Западу и сама Россия, в которой уже нет выборов, нет независимого суда, нет свободы печати. Страна, в которой регулярно - почти ежедневно - убивают журналистов, правозащитников, мигрантов. И такая коррупция, какой, кажется, никогда и нигде не было.
     А что в основном обсуждают западные масс-медиа? Газ и нефть, которых у России много. Это ее единственный политический козырь, его она использует как инструмент давления и шантажа. И еще одна тема не сходит со страниц газет: кто правит Россией? Путин или Медведев? Да какая разница, если Россия полностью потеряла тот импульс демократического развития, который, как нам тогда померещилось, был у нее в начале 90-х годов. Такой она и останется на десятилетия, если нe случится каких-либо значительных катаклизмов. За годы, прошедшие с момента падения Берлинской стены, весь мир неимоверно - исторически чрезвычайно быстро - изменился. А вот стал ли он лучше, благополучней для шести миллиардов восьмисот миллионов человек, населяющих нашу маленькую планету? На этот вопрос, несмотря на все новые достижения науки и техники, на тот процесс, который в привычной терминологии мы называем прогрессом, никто однозначно ответить не может. Мне кажется, что мир стал более тревожным, более непредсказуемым, более хрупким. Эта непредсказуемость, тревога и хрупкость в разной степени ощущается и всеми странами, и каждым человеком в отдельности. И жизнь, общественная и политическая, становится все более и более виртуальной, как картинка на дисплее компьютера.
     При этом внешний фон жизни, формируемый телевизором, газетой или радио, прежний: конференциям, саммитам, форумам, различным конкурсам - от красоты до поедания бутербродов - нет числа. На словах сближение, а в реальности - разобщение.
     И это не потому, что вдруг грянула экономическая депрессия и к ней вдобавок свиной грипп. Это началось 11 сентября. Вначале гнев и ужас вызывали террористы, обрушившие башни-близнецы, их подельники в Лондоне, Мадриде и других городах, шахиды, взрывающие себя на заведомо мирных объектах вроде дискотеки или свадьбы, семьям которых за это Саддам Хусейн платил по 25 тысяч долларов. А позже во всем виноватым стал Буш и, как всегда, евреи, то есть Израиль.
     Пример - Дурбан-1 и рост антисемитизма в Европе, отмеченный несколько лет назад в выступлении Романо Проди. Дурбан-2 - и главный спикер Ахмадинеджад предлагает уничтожить Израиль.
     Вот об Израиле и евреях я и буду говорить. И не только потому, что я еврейка, но в первую очередь потому, что ближневосточный конфликт в течение всего времени, прошедшего с окончания Второй мировой войны, является плацдармом политических игр и спекуляций больших держав, арабских стран и отдельных политиков, стремящихся на так называемом "мирном" процессе подтвердить свое политическое имя, а может, и получить Нобелевскую премию мира. Когда-то она была высшей нравственной наградой нашей цивилизации. Но после декабря 1994 года, когда одним из трех ее новых лауреатов стал Ясир Арафат, ее этическая ценность сильно поколебалась. Я не всегда радостно воспринимала очередной выбор Нобелевского комитета норвежского стортинга, но этот меня поразил. И до сих пор я не могу понять и принять то, что Андрей Сахаров и Ясир Арафат, теперь оба посмертно, являются членами одного клуба нобелевских лауреатов.
     Во многих публикациях (в "Размышлениях", в книге "О стране и мире", в статьях и интервью) Сахаров писал и говорил об Израиле. У меня есть небольшая статья об этом, верней, даже не статья, а свод цитат. Если ее опубликуют в Норвегии, то многие норвежцы будут удивлены тем, как резко их сегодняшний взгляд на Израиль расходится с взглядом Сахарова. Вот несколько из них: "Израиль имеет безусловное право на существование", "имеет право на существование в безопасных границах", "все войны, которые вел Израиль, - справедливые, навязанные ему безответственностью арабских лидеров", "на те деньги, которые вкладываются в проблему палестинцев, давно можно было их расселить и благоустроить в арабских странах".
     Все годы существования этой страны идет война. Несколько победных войн, несколько войн, в которых Израилю не давали победить. И каждый - буквально каждый - день ожидание теракта или новой войны. Уже были и "ословские мирные инициативы", и "рукопожатие в Кемп-Дэвиде", и "Дорожная карта", и "мир в обмен на землю" (земли всего ничего: с одного края в ясную погоду невооруженным глазом виден другой).
     Теперь в моде новый (старый, между прочим) мотив: "Две страны для двух народов". Вроде хорошо звучит. И нет противоречий внутри миротворческого квартета, в который входят США, ООН, Европейский союз и Россия ("великий миротворец" с ее чеченской войной и абхазско-осетинской провокацией). Но при этом и Квартет, и арабские страны, и палестинские лидеры (и ХАМАС, и ФАТХ) предъявляют Израилю несколько требований. Я буду говорить только об одном из них - требовании принять палестинских беженцев. И здесь необходимо немного истории и демографии.
     По официальному статуту ООН беженцами считаются только те, кто бежал от насилия и войн, но не их потомки, родившиеся на другой земле. Когда-то и палестинских беженцев, и еврейских беженцев из арабских стран было приблизительно равное число - около 700-800 тысяч. Евреев (около 600 тысяч) принял новорожденный тогда Израиль. ООН официально признала их беженцами, но никогда им не помогала. Палестинцы же считаются беженцами не только в первом, но и во втором, третьем и теперь уже четвертом поколениях. По данным Ближневосточного агентства ООН для помощи палестинским беженцам и организации работ (БАПОР), число зарегистрированных палестинских беженцев выросло с 914000 в 1950 году до 4600000 и продолжает расти. Все эти люди в настоящее время имеют права беженцев, включая право на получение гуманитарной помощи.
     Население Израиля составляет около 7 с половиной миллионов человек, из них два с половиной миллиона - этнические арабы, называющие себя палестинцами.
     Представьте себе Израиль, когда туда вольются еще пять миллионов арабов и число арабов в нем будет существенно превышать число евреев. А рядом будет создано палестинское государство, полностью очищенное от евреев, потому что кроме требования возвращения в Израиль палестинских беженцев выдвигается также требование очистить от евреев и передать палестинцам Иудею и Самарию, а в Газе на сегодня уже нет ни одного еврея.
     Итог получается странным и пугающим. И не потому, что Израиль будет фактически уничтожен, - не то время и не те евреи. Он пугает тем, какая короткая память у высокого миротворческого Квартета, у руководителей государств, которые Квартет представляют, и у народов этих государств, если они подобное допустят. Ведь их план "Два государства для двух народов" - это создание одного государства, этнически чистого от евреев, и второго, где потенциально также будет возможность создать такое же. Юденфрай - Святая земля. Мечта Адольфа Гитлера наконец-то осуществится. Вот и думайте те, кто еще не потерял способность думать: где и в ком сегодня сидит фашист?
     И еще один вопрос давно, как гвоздь, сидит во мне. Он к моим коллегам правозащитникам. Почему судьба израильского солдата Гилада Шалита в отличие от судьбы заключенных Гуантанамо вас не волнует?
     Вы добились возможности посещать Гуантанамо представителями Красного Креста и прессы, юристами. Вы знаете условия их содержания, быта, питания. Вы встречались с теми, кто подвергался пыткам. Итогом ваших усилий стало запрещение пыток и закон о закрытии этой тюрьмы. Президент Обама подписал его в первые дни своего пребывания в Белом Доме. И хотя он, как и президент Буш до него, не знает, что дальше делать с узниками, можно надеяться, что новая администрация что-нибудь придумает.
     А за три года, которые Шалит находится в руках террористов, мировое правозащитное сообщество ничего не сделало для его освобождения. Почему?
     Он - раненый солдат - полностью подходит под действие Женевской конвенции о защите прав военнослужащих. В ней четко сказано, что заложничество запрещено, что к пленным, тем более к раненым, должны допускаться представители Красного Креста, и много еще чего там сказано о его правах. То, что представители Квартета ведут переговоры с теми, кто держит Шалита неизвестно где и неизвестно в каких условиях, наглядно демонстрирует их пренебрежение к международным правовым документам, об их полнейшем правовом нигилизме. А правозащитники тоже не помнят о таких документах?
     И еще я думаю (кому-то это покажется наивным), что первым крохотным, но реальным шагом к миру должно стать освобождение Шалита. Именно освобождение, а не обмен на тысячу или тысячу пятьсот заключенных, находящихся в израильских тюрьмах по приговорам судов за реальные преступления.
     И возвращаясь к моему вопросу - почему молчат правозащитники - я не нахожу другого ответа кроме: Шалит - израильский солдат, Шалит - еврей. Значит, опять сознательный или неосознанный антисемитизм. Опять фашизм.
     Прошло 34 года с того времени, когда я в этом городе представляла на церемонии вручения Hобелевской премии мира моего мужа Андрея Сахарова. Тогда я была влюблена в эту страну. Прием, оказанный мне здесь, запомнился мне навсегда.
     Сегодня я испытываю тревогу и надежду (так Сахаров назвал свое эссе, написанное для Нобелевского комитета в 1977 году). Тревогу - из-за нарастающего во всей Европе, а возможно, и шире, антисемитизма и антиизраилизма. И все же надежду, что страны и их руководители и люди повсюду вспомнят и примут этический завет Сахарова: "В конечном итоге нравственный выбор оказывается самым прагматичным".
     
     
     


Объявления: http://stroi-remontirui.ru/