Михаил СИДОРОВ
Я.Я.ЭТИНГЕР (1929 – 2014)
В августе пришла печальная весть из Москвы – не стало Якова Яковлевича Этингера, всего неделю не дожил он до своего восьмидесятипятилетия.
Мне посчастливилось знать этого прекрасного человека: в 1992 году мы познакомились с ним на семинаре по истории Холокоста в «Яд ва-Шеме», куда меня направила еврейская община Барнаула. Потом мы встречались с ним в Москве, переписывались и говорили по телефону. Я относился к нему не только как к старшему товарищу, но и как к близкому человеку.
Последние несколько лет Яков Яковлевич тяжело болел, был прикован к постели. Все эти годы его верная спутница жизни Эмма Григорьевна Знаменская заботливо ухаживала за супругом.
Есть люди, жизнь которых фокусирует в себе целую эпоху – со всеми ее героическими и трагическими страницами. Я.Я.Этингер был не просто свидетелем и не только участником событий конца 40-х – начала 50-х годов ХХ века, когда в СССР складывался государственный антисемитизм советского образца; можно сказать, что Яков Яковлевич – «один из тех людей, судьбами которых писалась тогдашняя история».
Он родился в Минске 12 августа 1929 года, родным отцом его был Лазарь Яковлевич Ситерман – известный в Белоруссии врач-терапевт, а родной матерью – Вера Соломоновна (урожденная Лифшиц). Мальчик рос в благополучной семье, хотя от детских лет у него осталась память о тревожных 1937 – 1938 годах.
Началась война, и уже 28 июня 1941 года Минск был захвачен гитлеровскими войсками, а 20 июля немецкая комендатура объявила о «создании жидовского жилого района» в Минске – началась страшная история Минского гетто. Постепенно сюда, за колючую проволоку, были переселены под угрозой расстрела евреи из столицы республики и окрестных районов.
Профессор Л.Я. Ситерман был арестован гестаповцами в сентябре 1941 года и через несколько недель, после издевательств и избиений, убит в тюрьме. Яша вместе с матерью остался в гетто, где их, рискуя собственной жизнью, регулярно навещала его няня – Мария Петровна Харецкая, простая белорусская женщина, cтавшая фактически членом их семьи. Она приносила еду и однажды попыталась увести мать с сыном из Минска, за город, но безуспешно.
В гетто немцы развязали жестокий террор: каждую ночь они врывались в дома и уничтожали евреев целыми семьями. В этих зверствах активное участие принимали литовский и украинский батальоны СС, местные полицаи, а также «фольксдойче».
Время от времени в гетто устраивались большие погромы, в которых убивались сотни человек. Для истребления людей нацисты использовали и так называемые душегубки. Поползли слухи о том, что готовится полное уничтожение евреев. Весной 1942 года Яша навсегда расстался с родной матерью. Она договорилась с няней, чтобы та вывела мальчика с территории гетто и укрыла у себя, в домике, который снимала на окраине города. Марии Петровне удалось сделать это и даже вписать Яшу в свой паспорт как сына – Якова Кастусьевича Харецкого. Вера Соломоновна погибла в конце июля того же года, во время ужасного погрома, когда за четыре дня было убито около 30 тысяч человек.
Минское гетто просуществовало до 21 октября 1943 года – в этот день были расстреляны последние его обитатели (чудом уцелело лишь 13 человек). Всего же в Минском гетто погибло более 100 тысяч евреев. Яша Ситерман укрывался у своей няни более двух лет, до 3 июля 1944 года, когда Красная Армия штурмом взяла столицу Белоруссии.
Еще в гетто Вера Соломоновна посоветовала сыну, чтобы после изгнания оккупантов тот ехал в Москву к другу отца, известному врачу, профессору Якову Гиляриевичу Этингеру, тоже уроженцу Минска. И Яша связал свою дальнейшую судьбу с семьей этого выдающегося медика. В конце августа 1944 года Я.Г.Этингер, у которого не было своих детей, предложил Яше Ситерману поселиться у него. После трехлетнего перерыва юноша продолжил учебу, быстро нагнал упущенное и окончил среднюю школу с серебряной медалью. И это несмотря на то, что голодная и холодная жизнь в гетто, тяжелые потрясения, выпавшие на его долю, а затем двухлетнее вынужденное затворничество привели к тому, что он заболел туберкулезом.
В 1947 году Я.Г.Этингер усыновил Якова Ситермана. Молодой человек в знак уважения и признательности взял его фамилию и отчество и стал Яковом Яковлевичем Этингером.
После окончания школы встал вопрос о дальнейшем образовании, и тут Я.Я.Этингер столкнулся с дискриминацией. МГИМО, куда выпускник, увлекавшийся историей и политикой, хотел поступать, оказался в конце 40-х годов «закрытым» для евреев вузом. На исторический факультет МГУ, после успешного прохождения собеседования, абитуриент-медалист был принят только студентом-экстерном, якобы «за отсутствием мест»!
Тем не менее он студент, посещает лекции, сдает досрочно экзамены: за два года пройдено три курса университета. Мог ли он знать, что ему вновь придется прервать учебу?
17 октября 1950 года, по дороге на занятия, Якова арестовали и доставили во Внутреннюю тюрьму МГБ СССР. После того как ему было объявлено об аресте, его перевели в Бутырскую, а затем – в Лефортовскую тюрьму. На первом же допросе ему предъявили обвинение в том, что он, «будучи враждебно настроенным к существующему в СССР политическому строю, проводил среди своего окружения антисоветскую пропаганду». Оказалось, что в доме отчима, Я.Г.Этингера, в течение двух лет велась запись откровенных разговоров членов семьи друг с другом и с гостями.
Почти полгода бывший узник гетто провел в камере-одиночке московской тюрьмы. Каждую ночь его вызывали на допросы, а днем не давали спать. Дважды жестоко избили (с санкции прокурора!) резиновой дубинкой. Не раз в допросах участвовал заместитель начальника следственной части по особо важным делам МГБ подполковник М.Рюмин, прозванный за свои методы допросов «кровавым карликом». Бегая по кабинету, он неистово кричал: «Мы вас, евреев, всех передушим! Мы покажем, что мы можем сделать с вами, жидовская морда! То, что не успели сделать в отношении жидов немцы, доделаем мы! Мы очистим нашу землю от евреев!» Нетрудно представить, что переживал в такие моменты молодой человек, всего несколько лет назад избежавший гибели от рук нацистов.
Случилось так, что именно Яков Яковлевич Этингер стал первым из арестованных по сфабрикованному позднее, задним числом, «делу врачей». Спустя месяц, 18 ноября 1950 года, был арестован и его приемный отец, профессор Я.Г.Этингер, а несколько позже – и приемная мать, Ревекка Константиновна Викторова.
В апреле 1951 года было составлено обвинительное заключение по делу Я.Я.Этингера: статья 58-10, ч.1 УК РСФСР. Следствие установило, что обвиняемый «злобно клеветал на советский государственный строй и распространял гнусные измышления в отношении вождя советского народа». Приговор: как «особо опасному преступнику» – 10 лет заключения, с отбыванием срока наказания в особом лагере МГБ.
5 июня 1951 года Я.Я.Этингер был отправлен по этапу на Колыму. В пересыльном лагере Ванино, на берегу Татарского пролива, вместе с тысячами других «транзитников», бывший студент истфака несколько недель ожидал парохода для отправки в Магадан. Но вдруг в начале августа его вызвали в комендатуру и объявили, что отправляют в Москву «на доследование».
На первом же допросе в той же Лефортовской тюрьме 1 сентября 1951 года следователь МГБ объявил Якову Яковлевичу, что органам госбезопасности известно о «вредительском лечении» выдающихся советских деятелей профессорами Этингером, Виноградовым, Вовси, Гельштейном и другими. Следователь потребовал рассказать об этих «фактах» поподробнее. Я.Я.Этингер категорически отказался подтвердить измышления гэбэшников, ибо хорошо знал, что его отец, несколько лет бывший консультантом Лечебно-санитарного управления Кремля, вместе с другим высококвалифицированным специалистом-кардиологом В.Н.Виноградовым во время войны лечил секретаря ЦК ВКП(б) А.С.Щербакова и сделал все возможное, чтобы спасти этого партийного чиновника, страдавшего неизлечимой болезнью. Вообще, Я.Г.Этингер лечил многих партийных и государственных руководителей страны, деятелей Коминтерна, известных писателей и ученых. В 1950 году группа видных зарубежных медиков обсуждала возможность выдвижения Якова Гиляриевича на Нобелевскую премию «за исключительно оригинальные работы в области кардиологии».
Я.Я.Этингера посадили в карцер, избивали, несколько дней держали в наручниках, но он не подписал никаких «признаний» и «свидетельств». В Лефортово его продержали до середины марта 1952 года, а затем отправили в Кировскую область, в Вятлаг – узник гетто стал заключенным ГУЛАГа.
Так осенью 1951 года впервые возникла тема «дела врачей». Официально эта террористическая пропагандистская кампания началась 13 января 1953 года. Тогда-то в газетах и появилось имя профессора Я.Г.Этингера, одного из «врачей-вредителей». К этому времени Якова Гиляриевича уже давно не было в живых: он скончался в Лефортовской тюрьме 2 марта 1951 года – «от паралича сердца». Где он похоронен – неизвестно. А Яков Яковлевич Этингер до своей кончины был последним участником тех трагических событий. Он посвятил им ряд обстоятельных своих публикаций, о «деле врачей» подробно написано и в его книге «Это невозможно забыть...» (2001). Воспоминания профессионального историка поистине бесценны.
В конце 1954 года «дело» Я.Я.Этингера было пересмотрено, а сам он – оправдан и освобожден (несколько раньше была освобождена и его приемная мать, Р.К.Викторова). В 1955 году ему удалось восстановиться в МГУ, закончить университет, а затем успешно защитить кандидатскую и докторскую диссертации, стать профессором, овладеть немецким и английским языками.
Более тридцати лет Я.Я.Этингер проработал в Институте мировой экономики и международных отношений (ИМЭМО) АН СССР. Он был одним из крупнейших российских африканистов, автором десяти книг и пятисот статей по проблемам международной политики, истории стран Африки и Азии. Уже в 2000-е годы появилось немало его интереснейших публикаций о современных проблемах Черного континента – этническом сепаратизме, военных переворотах, темнокожем расизме...
Я.Я.Этингер любил читать «22». Получив очередной выпуск журнала, он сообщил мне в одном из писем: «Очень интересный номер. Передайте от меня искреннюю благодарность А.Воронелю. Журнал делается на высоком научном и литературном уровне. Все прочел «от корки до корки».
Яков Яковлевич рассказал мне такой эпизод из жизни. Когда он начал работать в академическом институте, в одном кабинете с ним располагались две молодые сотрудницы, не отличавшиеся чрезмерным воспитанием. Разговаривая между собой, девушки не особо следили за речью; они частенько употребляли «крепкие» выражения, словно не замечая присутствия старшего по возрасту мужчины. Яков Яковлевич вполне корректно сообщил этим особам, что он прошел в лагерях неплохую школу ненормативной лексики, и при желании мог бы довести их до обморока. После этого разговоры в кабинете велись на языке, подобающем научному учреждению...
Статьи Я.Я.Этингера о «деле врачей» были опубликованы в газетах и журналах пятнадцати стран: США, Англии, Франции, Италии, Израиля, Японии и др. Яков Яковлевич являлся почетным членом семи зарубежных академий, одним из организаторов общества «Мемориал», сопредседателем Московского объединения жертв политических репрессий, членом совета Международного союза общественных объединений евреев – бывших узников фашизма.
Его бывшая няня и спасительница, М.П.Харецкая умерла в 1961 году (она жила вместе с Ревеккой Викторовной и Яковом Яковлевичем в Москве). Специальная комиссия при институте «Яд ва-Шем» в 1997 году удостоила ее звания праведника мира и наградила посмертно медалью праведника народов мира. Сейчас рядом с ее могилой на Востряковском кладбище Москвы похоронен и спасенный ею Яков Яковлевич Этингер, через всю свою жизнь пронесший благодарность и любовь к своей бывшей няне.
Он мужественно прошел через тяжкие испытания между жерновами тоталитаризма, не согнулся, не поступился нравственной чистотой и интеллигентностью. Я очень дорожил его дружбой и сейчас горжусь тем, что мне довелось знать этого человека, общаться с ним, учиться у него.