Ева Морозовская

Попавшая в Сеть

Посвящается Стасу, моему последнему разочарованию...



     Катя была психотерапевтом. Окончив институт годом раньше, она пошла работать в частную клинику, где успешно занималась терапией зависимостей: алкоголизма и наркомании. Когда-то, курсе на первом, она прочитала книгу Милтона Эриксона, в которой говорилось, что психотерапевт-мужчина, как подарок судьбы может рассматривать имеющееся у него увечье, а женщина - некрасивость, и решила, что выбрала профессию правильно. Ибо при сравнительно небольшом росточке она обладала внушительным весом и не самым привлекательным лицом. Конечно, на каждый тип женщин есть свой любитель, но Кате, как назло, всегда нравились спортивные и поджарые парни, которые, в свою очередь, засматривались на тонких и гибких девчонок. Один дар Кате все-таки достался: это был чудный, завораживающий тембр голоса. Низкий, бархатный Катин голос уносил клиентов в пучины и дали трансовых погружений, где с ними и происходили желанные ими перемены.
    Надо сказать, что Катя была довольно смелой девушкой и обладала сильной волей. Что позволило ей в свое время, будучи адепткой кафедры наркологии, посмотреть на изучаемые проблемы изнутри. Алкоголь, понятное дело, доступен в любых количествах в любой компании, и даже без оной, но тут Катины опыты закончились довольно быстро. Выпив немного, Катя становилась раскрепощенной и любвеобильной, а перебрав определенную дозу, она понимала, что все приятное на этом свете закончилось и ползла избавляться от избытков спиртного в желудке. А вот опыты с наркотиками показались ей гораздо более захватывающими. Впрочем, как истинный ученый, она стремилась зафиксировать все происходящее с ней под кайфом самым что ни на есть научным образом. Ну, и конечно, следила за качеством употребляемых веществ и стерильностью средств их введения. На четвертом курсе она сделала блестящую курсовую по влиянию героина на людей с различными типами нервной системы, с приложением электроэнцефалограмм, снятых с наркоманов, и для сравнения - собственную, сделанную в соответствующий теме работы момент. Уверяя других в безопасности ее занятий, главным доводом Катя называла железную волю, которая позволяла ей отказаться от вещества, как только оно становилось для нее опасно пленительным. Тем не менее, на шестом курсе Катя передумала оставаться на кафедре наркологии, сделав выбор в пользу психотерапии.
    В общем, Катя жила где-то посредине между "интересно" и "скучно-буднично", поскольку, с одной стороны, развлечений в ее жизни было немного, а с другой - она реально увлекалась своей работой, переживала за пациентов и уходя с работы, уносила их проблемы с собой. Не настолько, чтобы это мешало ей спать, но все-таки эти люди были ей небезразличны и небезынтересны. Речь не идет, конечно, о "замшелых алкашах", или "конченых нариках", таких в ее клинике просто не водилось, ибо это было дорогое заведение. А вот представители богемы, люди тонкой душевной организации, как и люди творческих профессий иной раз оказывались яркими, привлекающими внимание, фантастически притягательными личностями. Впрочем, барьер "терапевт-клиент" Катя держала твердо, и никакими близкими отношениями с бывшими клиентами не обзаводилась.    
Дома Катя писала научные статьи, качая материалы по новым исследованиям из Интернета, читала недавно переведенные книги по профессиональным вопросам, и иногда, для простого человеческого удовольствия - фэнтези. Удивляясь всегда тому, что у гномов, эльфов и даже драконов всегда обнаруживались заурядные человеческие мотивы и стереотипы поведения. По барам Катя не шлялась, ночные клубы не любила, разве что изредка выходя в свет с кем-либо из бывших однокурсников по случаю концерта хорошей музыки. Ну, и еще - на редкие гулянки у старых друзей, которых, как водится, всегда немного. На которых Катя иногда пела, с ее-то голосом сам бог велел заняться вокалом всерьез, но Катя считала, что профессию она уже выбрала, а "всерьез" значит - с полной отдачей всех сил.
    В общем, Катина жизнь текла размеренно и предсказуемо, ничто и никто не мог бы нарушить привычного расписания... кроме его величества случая. Который обладает порой изощренным чувством юмора.
    Все шло как обычно в тот день, когда Катюша, покидая рабочее помещение, поскользнулась на мокрой мраморной ступеньке и шлепнулась с нее. Лететь пришлось совсем невысоко, но в таких вещах объективные показатели не имеют никакого значения. Утонуть ведь можно и в ложке воды. А Катюше суждено было сломать ногу, что она вполне успешно и осуществила. Ну, благо находилась она в медучреждении, ей немедля наложили гипс, налили коньяку (у врачей всегда найдется заначка), поздравили с месячным оплачиваемым отпуском и посетовали на то, что клиника остается без специалиста надолго. Начальник отвез ее домой и помог добраться до дивана. Осведомился, есть ли кому ей помогать в течение этого времени, и, получив положительный ответ, удалился, пообещав звонить.
    И вот, Катюша оказалась дома в довольно тоскливом настроении, ибо не ждала она такой подножки от судьбы, не собиралась рассиживаться дома месяц, у нее, как всегда, были пациенты, да и вообще это грустно, когда вынужден делать не то что хочешь, а то, что получается. Позвонила подруге Лине, та немедля пришла, охая-ахая приготовила ужин, посокрушалась еще с полчаса для порядка и стала развлекать Катю разнообразно смешными историями. И Катя постепенно из мрачного раздражения трескотней подруги, когда ей, бедняге, так больно и ломово, постепенно перешла к искреннему веселью, не удерживаясь от смеха в особо пикантные моменты. Лина ближе к ночи ушла, пообещав назавтра принести продукты с базара.
    Спать Кате не хотелось. Действие коньяка, как снотворного, прошло, Лина растормошила ее на прощание, и Катя задумалась, чем бы ей заняться... Есть две книги разной степени недочитанности. Есть телевизор, но Катя никогда не питала к нему особой любви. Есть, наконец, телефон. Но сейчас звонить уже поздно. Ага, есть компьютер, а в нем несколько писем по электронной почте, которые ждут ответа. Все руки не доходили. Ничего, теперь можно никуда не торопиться, времени будет предостаточно.
    Письма написаны и отправлены, одна из книг после попытки почитать отложена в сторону, музыка негромко играет... Чем бы еще заняться? Да, кстати, а что такое чат? Что-то мне такое вот говорили, вроде как люди болтают одновременно, сидя дома за компами. Где-то на странице одного из провайдеров я видела это слово...
    Загрузив страницу первого попавшегося "неродного" провайдера, Катя обнаружила там искомую ссылку и кликнула на нее. Загрузилась весьма экстравагантно оформленная страница какого-то дьявольски - мистического содержания, весьма ощутимо отдающая Булгаковым. Там же были правила поведения в чате, которые Катя, как примерная девочка, прочитала. "Вход в чат. Выберите ник". "Маргарит там, пожалуй, выше крыши и без меня. Может, попробовать просто Риту"?
    Проба оказалась удачной, и Катя оказалась внутри чата, как провалившаяся в кроличью нору Алиса. В общем-то все оказалось понятным, чатлане поприветствовали ее, признавшуюся, что она здесь впервые, весьма любезно, и заботливо пояснили ей несколько нюансов, связанных с дополнительными возможностями чата. Ободренная вниманием к ее персоне, Катя в ответ на чей-то несерьезный вопрос "как дела?", честно ответила, что ей грустно, больно и вообще паршиво со сломанной ногой. Народ, разумеется, отреагировал по-разному. Кто-то не поверил и начал прикалываться, кто-то посочувствовал и сменил тему, некоторые особо совестливые субъекты предложили помощь. Катя решила не злоупотреблять их любезностью, поблагодарила и отказалась. В этом чате не было привата, так что когда ей предложили сообщить какие-то относительно личные сведения по аське и выяснилось, что у Кати она не установлена, наперебой посыпались советы, где слить версию получше, вперемешку со спором о том, какая ася лучше работает, 99-я, старая и проверенная, или 2000-я, продвинутая, но пока что глючная. Катя решила поверить в прогресс и скачала себе 2000-ю версию. К моменту установки она изрядно разговорилась с несколькими ребятами и они оказались первыми, кого она внесла в свой лист. Время мчалось с тихим свистом. Катя просидела в сети всю ночь, не заметив, как наступил рассвет.
    Проснувшись вечером, она долго соображала над вопросами, что делать, где подруга и почему за целый день никто не позвонил. Ну, третий вопрос оказался довольно простым: кроме ее коллег, всегда занятых, как и положено в организации, где происходит реальная работа, да еще Лины, появившейся вскоре, никто и не знал о ее травме. "Не мешало бы и остальным сообщить", - подумала Катя, набирая номера друзей. Лина опять забалтывала ее, не замечая очумелого Катиного состояния до тех пор, пока Катя сама не рассказала о своих ночных посиделках. "Ты, медик!" - закричала на нее Лина. - Тебе что сказали? Лежать! Лежать и еще раз лежать! Держа ногу на валике, чтобы получался угол 30 градусов! А ты всю ночь сидела, не мудрено, что нога твоя бедная так отекла. Посмотри на нее! Нет, лучше не смотри! Нет, все-таки посмотри, и пусть тебе будет стыдно! Я в следующий раз приду с транспортиром, и, если ты не будешь лежать, привяжу тебя за ногу под нужным углом с точностью до градуса!". Катя улыбнулась горячности подруги. Девушки поужинали, и Лина отправилась домой - в отличие от Катюши, она в те же годы была уже "почтенной" матерью семейства, состоявшего из страшно рассеянного, но любимого мужа и зверски избалованного сынишки трех лет. Лина часто смеялась, что у нее двое детей, и теперь пора завести еще дочку в качестве компенсации и для баланса.
    Катя дозвонилась до двоих друзей и нескольких приятелей, и каждый задавал ей вопрос: "Как это у тебя получилось?". Начиная с третьего раза ей надоело отвечать правду, и она стала выдумывать экзотические ситуации вроде: "Неудачно прыгнула с "тарзанки", трос оборвался", "свалилась с крыши в попытке достать с нее соседскую кошку" или "сумасшедший байкер на улице сбил и умчался". Вообще, в Кате непостижимым образом сочетались невероятная серьезность, обеспечившая успех написания бесконечных научных трудов, и полное отсутствие башни временами, которое и сделало возможным Катины вышеописанные эксперименты на себе. Даже Катины старые друзья, а новых у нее как-то не появлялось, все недосуг было знакомиться, вроде бы хорошо ее знавшие, очень не всегда могли точно сказать, всерьез она говорит или прикалывается.
    Катя договорилась, что к ней кто-нибудь каждый день будет приходить с продуктами и вообще увидеться. И, когда дозвонилась всем, кому хотела, со спокойной совестью врубила Интернет. В чате увидела вчерашнюю компанию, обрадовалась, и, похоже, взаимно. В аську к ней посыпались незнакомые мужчины возрастом от 16 до 29 лет, буквально все как один первым делом требовали фотографию и набивались на роман, а то и виртуальный секс. Вначале Катя растерянно и оторопело рассказывала, что она новичок, фотки у нее пока нет, да она вообще терпеть не могла фотографироваться, не особенно любя свою внешность, принимала - и то хорошо, парня у нее нет, письма с предложениями виртуального секса (брррр, какая гадость) выбрасывала в игнор. День за днем, а вернее, ночь за ночью (потому что ее компания оказалась сплошь ночная и еще потому, что ночью связь крепче, не приходилось постоянно перезванивать провайдеру) Катя общалась в сети, осваивая тонкости и прелести этого, нового для нее, способа знакомства. Ей нравилось все больше, ее привлекали несколько плюсов чата: во-первых, полная безопасность. Тебе гадость - ты в игнор. И этот хулиган больше тебя не потревожит. Во- вторых, никто не может причинить тебе реальную неприятность. Все эти люди далеко и как бы понарошку. В-третьих, никто не знает, как она выглядит, и ей было приятно получать столько романтически окрашенных посланий, а то и откровенного флирта. Чего она никогда не имела "в реале". А плодов внимания к себе Катя пожинала огромное количество - умение красиво и завораживающе говорить являлось ее профессиональным навыком, также как и владение письменным слогом, ее научные статьи всегда было интересно читать.
    В какой-то момент Катя поняла, что Инет - это возможность классно отвязаться. Что она никому не должна говорить правду. И у нее есть богатые возможности этого не делать. В один из визитов Лины, обладавшей модельной внешностью, Катя попросила ее зайти в ближайший интернет-клуб (об их существовании Катя узнала только днем раньше, когда один из чатлан сказал, что он там работает), и отсканировать для нее несколько своих фотографий. А заодно - и еще каких-нибудь девчонок, не важно каких, лишь бы это не были известные манекенщицы или лица из коллекций на дисках. Лина удивилась, но переслала по электронной почте с десяток фотографий - своих и своей кузины, всего шестнадцати лет от роду, однако весьма хорошенькой и не по годам взрослой на вид. И дальше Катя вовсю разошлась: завела в своей аське нескольких пользователей с разными никами, придумала каждой (все они были барышнями) личную историю и имидж, наделила возрастом, от 14 до 45 (правда, последний возраст не указав в инфо аськи, чтобы не отпугнуть потенциальных соблазнителей), и отвечала на письма самыми разными "голосами" и "лицами". Вот уж чего ей точно не мог бы дать тот же телефон, не говоря уже о реале. Для нее было вопросом профессионального престижа - заходя в чат под другим ником, выдержать образ настолько четко, чтобы нигде не оступиться и никто не заподозрил в новой персоне - ее, Катю-Риту. С соблазнителями тоже бывало смешно. То, когда речь заходит уже о сексе в реале, предупредить, что: "Знаешь, мне всего 14, а значит, это не самое законное деяние в нашей стране...", или: "Я бы рада конечно, но, боюсь, мои дети, которые несколько старше тебя, этого не одобрят, не говоря уже о муже".
Помимо прочно устоявшейся компании в чате, временами появлялись новые интересные люди. Иногда они оказывались старожилами, только нечасто заходящими сюда, и Кате-Рите просто еще не случалось застать такого визитера. Однажды Катя просто обалдела, разговорившись с человеком под очень типичным для этого чата ником Daemon (ЛАТИН). Его чувство юмора было очень тонким, музыкальные вкусы совпадали с Катиными до мелочей, а любимые книги они обсуждали до появления виртуальной хрипоты. Теперь Катя, проснувшись, думала уже только о том, как бы быстрее дозвониться до сервера и застать в он-лайне Демона, с которым она все больше и больше времени общалась в аське. Чатлане тоже стали замечать, что Катя все меньше времени бывает в чате, предпочитая ему только "аську". Она оправдывалась, что не успевает следить за всеми сообщениями одновременно, и не прекращала своих развлечений с остальными ребятами, ее ведь регулярно находили на "Белых Страницах" новые парни все с теми же неоригинальными вопросами и предложениями, да и старые часто подолгу сидели "на крючке". Катины друзья исправно приходили по вечерам, иногда оставались на ночь, когда это получалось, и все без исключения ворчали и сетовали на то, что она себя неадекватно ведет. Что раньше она никогда не позволила бы себе не обращать внимания на присутствующего гостя, уткнувшись носом в монитор и отвечая на адресованные ей вопросы раз в полчаса междометиями. Катя смущенно извинялась, тыкала пальцем в монитор и начинала цитировать адресованные ей письма. Иногда заливаясь счастливым смехом, когда кто-нибудь из собеседников спорет очередную забавную чушь.
    Просыпаясь по вечерам, Катя маялась, не зная, куда себя деть. Ничего, кроме сети, не хотелось. Книги валялись забытыми, распечатки работ покрылись пылью, будучи сваленными кучей на письменном столе, телевизор Катя так и не полюбила, а звонков ждала до полуночи, когда и включала долгожданный Интернет. Готовить, стоя на костылях у плиты, Кате не хотелось и она питалась приносимыми ей овощами- фруктами в самом что ни на есть натуральном виде, да еще Лина временами готовила ей ужин из четырех блюд, так, чтобы не на одну ночь хватило. Еще Лина пичкала Катю всевозможными молочными продуктами в виде йогуртов, сладких сырков, творожков, брынзы и сметаны, чтобы кальция было в достатке и кость срослась хорошо, так что Катины надежды похудеть с голодухи в очередной раз не сбылись...
    Ожидание полуночи и погружения в Интернет было сродни ожиданию в поезде, когда все из рук валится, что взял с собой, будь то вязание или книга, когда не клеится разговор и ты, глядя в окно, томишься в нетерпении приезда. И, когда приедешь, тогда начнется самое интересное.
    Придя в четвертый раз и застав все ту же картину полного ухода в Интернет, Катин однокурсник сказал: "Ты скоро совсем в сеть уйдешь, как Джоуб ("Косильщик лужаек")! Ба, да ты действительно наркоманкой стала! И некому тебя лечить! Я тебе на день рождения "баян" подарю, с надписью ICQ посередине". Катя вяло отбрыкалась на тему невозможности сделать красивую надпись на шприце и ненужности ей такого подарка, и так шприцов полно. И без надписей. Ситуация повторялась, Катя просидела за компьютером целую ночь, обратив все внимание на клавиатуру и монитор, а ее друг в это время читал книгу и периодически делал чай. Катя, "не просыпаясь", сообщила, что ей очень приятно, что в гостях молодой человек, а у нее так хорошо получается пренебрегать своими хозяйскими обязанностями. Он вслух согласился, продолжая озадаченно кивать головой в такт своим мыслям о том, что увлечение Катьки переходит все нормальные пределы...
    И даже в те дни, когда в ее доме собиралось несколько человек и всю ночь они "гудели", Катюша неизменно просиживала ночь напролет перед компьютером, отвлекаясь только на смех, переспрашивая, о чем смеялись, как только что разбуженный человек. Диагноз "наркомания" был утвержден всеми, кто видел ее в те дни. И ни боль в затекающей от сидения в неудобной позе спине, ни отеки безжалостно запущенной ноги не выдергивали Катю с ее насеста.
    Виртуальный роман с Демоном становился все более изысканным, все более личными оказывались новые темы разговора, более интимными вопросы, впрочем, Демон ни разу не пересек границы дозволенного, негласно установленные Катей. В одну прекрасную и очень дождливую ночь Демон читал стихи неизвестного Кате португальского, а может, бразильского поэта, бесконечно грустные и красивые. Катя с Демоном любовались одной и той же полной луной, когда дождь закончился и она вышла из-за фиолетовых туч, роняя как бы случайно свою дорожку на крыши домов и кроны деревьев. Демон долго описывал причудливыми фразами ночное море, доступное его взгляду из окна, огоньки на горизонте, говорящие, где стоят суда на рейде, песчаный пляж, усыпанный крупными валунами, к которому так легко спуститься от его дома... Катя страшно жалела, что не может приехать к нему и пойти вдвоем туда, в темноту послегрозовой ночи и шорох баюкающего прибоя. "Ничего, мася, у нас все впереди, - ответил ей Демон, - ты поправишься и мы еще не раз погуляем". "Я так на это надеюсь..." - пробормотала себе под нос Катя. Ее, наконец, посетила мысль, что она может Демону и не понравиться внешне, когда они встретятся. Более того, наверняка не понравится. Настолько ей еще не везло, чтобы симпатии оказались обоюдными. У Кати появилась надежда, что Демон на поверку окажется маленьким, худеньким (толстеньким) сутулым (с выпяченным животом), горбоносым (курносым), ну, в общем, несовершенным и тогда это увеличит ее шансы быть привлекательной. "Пришли мне фотку!" - попросила она. Демон прислал. Катя, открыв файл, ахнула. И помертвела. На нее, лучезарно улыбаясь, смотрел гигант - обладатель голливудской внешности в плавках, сфотографированный явно на том самом, описанном ей, пляже с каменюками. "Господи, это как же меня угораздило так попасть!" - ругала она себя. И что ему теперь написать? Нарисовала смайлик. Слов не было. Она чуть не расплакалась. Может, отложить знакомство? Ладно, об этом можно будет подумать позже, когда вернется мобильность, а пока - есть чат и аська... "Демон, а как тебя зовут?" - решилась спросить Катя. "Антон, - ответил Демон. - Тебе можно меня Тошей называть, это - только для особенных". "Красивое имя, - отстучала по клавиатуре Катя, - мне оно всегда нравилось, и спасибо за "особенную"!".
Их совместные темы далее охватывали не только романтику, музыку и поэзию, но и самые бытовые вещи, от того, кто какую школу когда-то закончил, до мест, где каждый из них любит проводить свое свободное время. Кате по этому поводу в общем- то особенно нечего было сказать, и она с жадным интересом впитывала сведения о модных клубах и красивых барах с живой музыкой, о ежевечерних салютах на Дерибасовской и гирляндах фонариков на деревьях. Антон обещал повести Катю показать ей весь праздник, в который превращается вечерняя Одесса, и разноцветные огни морвокзала с верхней площадки Потемкинской лестницы, и пронзительно-оранжевую эстакаду порта, похожую на Бруклинский подвесной мост, с Пушкинской, а еще вернее - Воронцовской колоннады, которая просто создана для поцелуев под ее уютной сенью... "Я ни на что не намекаю, просто, к слову пришлось!" - поспешил заверить Катю Демон, испугавшись, наверное, ее нареканий. "А мог бы и намекнуть, - великодушно разрешила Катя. - Это было бы приятно".
    Катюша выросла на Черемушках и так и не нагулялась по центру, особенно редко бывая там в те последние несколько лет, что так изменили старую часть города, принарядив ее и изукрасив. И вот, Катя уже очень ярко и даже можно сказать, детально, представляла себе те бары, завсегдатаем которых является Демон, и какое удовольствие написано на его лице, когда он слушает живую скрипичную музыку и как он плавно, грациозно двигается в танце... с кем? С кем?!
    Подышав ровно и связно, открыв раму и вдохнув прохладного ночного воздушка, Катя успокоилась, совершенно верно рассудив, что этот вопрос не будет играть ровным счетом никакой роли, если они с Тошей будут вместе. А если не будут, так тем более. А ведь так, господи Боже, так хочется этого...
    Лина, придя однажды задолго до полуночи, обнаружила Катю уже увязшей в чате по уши и неодобрительно заметила: "Мне говорили, что тебе теперь компьютер стал интереснее, чем живые люди... вот чем Саша, чем я, например. А я не верила, и совершенно зря! Ты, кажется, терапией зависимостей занимаешься? Вот и поставь себе диагноз, посмотри на себя со стороны, наконец-то".
     Катя отвлеклась, даже выползла из-за клавиатуры, встала, согнутой больной ногой опираясь на сиденье стула и ответила:
- "Лина, ты понимаешь, они там - живые. Там многое есть, чего нет здесь. Понимаешь, я в чате такой популярностью пользуюсь, какая мне никогда в жизни не обламывалась. В меня влюбляются, меня ревнуют, страсти кипят, все бурлит, мы ссоримся, миримся, облизываем друг друга, опять ругаемся, устраиваем интриги, заговоры, про меня ходят сплетни, что я писаная красавица - благодаря тебе, между прочим. Они все хотят со мной познакомиться в реале, я всем отказываю. У меня тут пять виртуальных романов с разными неплохими ребятами. Тут не просто чувства, они захватывают, увлекают, кружат голову. Я действительно ничего делать не могу, как просыпаюсь - одна мысль: в чат. В аську. Может, сегодня в он-лайне будет тот, с кем не встретились вчера. Господи, да я же месяц назад никого из них не знала, да я и сейчас не знаю их совсем, но уже без них не могу. Я просто получаю, общаясь с ними, то, чего мне так не хватает тут. То, чего никто из вас мне дать не может. Назови, если хочешь, это моей личной жизнью!".
- "Господи, да ты сумасшедшая! Нет, она нашла себе личную жизнь! Ступай на улицу, не сегодня, конечно, а когда начнешь выходить, и найди себе нормального мужика! Он не даст тебе скучать ночами, и потом, все твои бзики исчезнут как и не было! Давно пора, жаль я тебе раньше своего мнения не высказывала! Кстати, тот же Сашка чем тебе не хорош? Приходит, персики приносит, с тобой ночами сидит, чай тебе таскает, разговоры умные вполне способен говорить, если тебе это в мужиках нравится...". - "Не знаю, Линукс ты мой, Сашка на меня как на товарища смотрит, и я на него так же. И вообще, он на два года моложе, еще институт не закончил. И девки ему другие совсем нравятся - помнишь эту его малолетку - дуру-дурой?". "Как-как ты меня назвала? Линуксом? Это типа Юникса что-то? Хамишь, девуля? Я-то к тебе с открытым сердцем и наилучшими пожеланиями. Дожила...". Катя виновато улыбнулась. Лина примирительно продолжила: "Да, а когда тебе гипс снимут?". "Послезавтра. Съездишь со мной?". "Конечно. В какое время? Я буду".
    - "Спасибо", - ответила Катя с благодарно-виноватым лицом и опять развернулась к компьютеру.    
Почему Катюша так увлекласьДемоном, почему дорожила им столь сильно? Чутких и умных собеседников в ее жизни было достаточно. Но Антон обещал стать для нее человеком-праздником, кроме того, он был первым, кто вообще не принимая в расчет Катиной внешности, влюбился в нее и настаивал на их встрече, убеждал, что такого собеседника в его жизни еще не было, и волновал Катю до слез пронзительной нежностью своих писем.
    Последующие сутки и еще двенадцать часов пролетели незаметно, как и весь предыдущий месяц. Гора книг, посвященных теме Катиной научной работы, засыпанная распечатанными на принтере листами, до которой Катя за прошедшее время ни разу не дотронулась, вызывала приступы угрызений совести. Гипс был успешно снят, а нога очень быстро разработана, Катя вернулась на работу и первые дни не выходила в Интернет, не получалось - общая нагрузка после месяца фактического безделья несколько придавила.
     Дожив до выходных, когда целых два дня можно было не вставать рано, она вошла в сеть вечером и радостно поприветствовала всех знакомых чатлан. "Трямушки, пропажа! - дружно ответили ей, - мы к тебе слишком привыкли, чтобы ты могла себе позволить безнаказанно пропадать на неделю!". "Извините, родимые, так получилось. Издержки здорового состояния, ну нельзя же вечно болеть, когда-то и на работу пора...". Ее поздравили с успешным восстановлением и треп продолжился. "Ребята, а никто Демона не видел? Хотелось бы и ему трям сказать!". "Нет, - ответили ей, - Демона уже несколько дней не видно. Может, тебя искать пошел?". "Да вот она я, что ж меня искать-то? А может, кто-то его телефон знает?". Никто не знал, зато ревнивые чатлане наперебой ринулись спрашивать, почему к Демону такой особый интерес и как же это ими всеми пренебрегают, а за какого-то там отсутствующего Демона переживают... И далее в том же духе. Катя заверила всех в своем благорасположении, она улыбалась уголками рта, когда набивала смешные мессаги быстрыми пальчиками, но ощущение в груди у нее было, будто она жабу проглотила, и та, холодная, склизкая и тяжелая, находится у нее в пищеводе. Было тяжело дышать. Ощущая, как неприятны неравномерные толчки сердца, Катя продолжала молотить по клавишам, автоматически здороваясь, автоматически флиртуя, привычно ставя смайлики в конце фразы и поддерживая беседы междометиями...
В субботу Демон не появился, а Катя до утра дергалась при каждом звуке, сигнализировавшем о появлении на линии еще кого-то из листа "аськи", но это всякий раз оказывались вернувшиеся из офф-лайна после разрыва связи... У Кати пекло в груди, слезы просились наружу, она чувствовала, что теряет... теряет что-то, о чем трудно сказать словами. Надежду? Радость? Близость? Доверие к миру? Ну не любовь же, это даже и подумать страшно...И безумно боится этой потери.
Вечером в воскресенье Катя пришла в совершенно неописуемое возбуждение. Она поняла, что не может усидеть дома, ее просто подбрасывало на стуле и некие импульсы беспорядочно сновали внутри ее тела, не давая занять удобное положение в пространстве, ее раздирало и тянуло во всех направлениях одновременно, и, повинуясь этой мешанине ощущений, она вылетела из дому, захватив на бегу сумочку с пудреницей. Маршрутка - в центр, сиденье возле водителя, двадцать минут созерцания ночной дороги в огоньках и нервной дроби кончиками пальцев по "торпеде", удивленные взгляды, бросаемые пассажирами в зеркальце заднего вида...
Греческая площадь. Куда? В "Воронцов"! Катя хранила в памяти смазанное впечатление от бара, запомнившегося ей конкурсом ледяных изваяний прошлой зимой. Не успела Катрин подойти вплотную к стоящим на тротуаре столикам, как начался салют. Катя смотрела, как расцветают и увядают кисти огней в небе и с каждым выстрелом ей становилось все печальней и тревожней. Вокруг нее стояли счастливые парочки, лица людей были озарены восторгом, они смеялись... А вот что тут делает сама Катя? Одна?
    Катя развернулась и бросилась со всех ног, одна из которых (угадайте, которая?) еще и разболелась ко всем прочим "радостям". Но в этот момент обладательнице ног было совсем не до заботы о частях тела. Она остановилась у бара, покрытого зеленым бархатом и искусственной травой, где скрипач и гитарист играли одну из вещиц Баха, написанную для лютни. Высокий и пронзительный голос скрипки просверливал дыры в Катиной груди вместо того, чтобы успокаивать и убаюкивать бушующие там вихри. Яркий образ Антона вспыхнул перед глазами девушки, затмив на несколько секунд реальную картинку. Она с трудом удержалась от слез и начала перебегать глазами от человека к человеку, от столика к столику, иррационально надеясь увидеть его за одним из них. Его, конечно, не оказалось, сколько ни разглядывай столики... И тогда Катя отправилась обходить все места, которые упоминал Антон в разговорах с нею, заглядывать в те бары, где он обычно сидел, больше всего желая просто увидеть его. Просто сказать ему несколько слов. Безразлично, один он там будет или с кем-то, даже если с девушкой, она все равно имеет право хотя бы на короткий разговор. Она ведь совсем немногого хочет. Просто понять и принять.
    ...Уже который час Катя кругами бродила по центру, узнавая каждый закуток по рассказам Антона, заглядывая в лица встречных людей, выискивая среди них то самое, с фотографии, издалека оценивая фигуры... Это не он... Это не он... не он... не он... не он... Может, это?.. Нет, и это не он... Из Катиных глаз готовы были выплеснуться озера слез, они набрякали арбузами и размазывали тщательно нанесенную тушь вокруг глаз темными кругами. "Тоша, - тихонько и жалобно заныла Катя, понемногу добавляя звука, - Тоша, Тооооооша, Тооошенька, ну где ты? Где ты? Ну почему тебя нет рядом?!"
    ... Вернувшись домой на муниципальном такси, Катя залезла в чат. Там было всего три человека, и все не то чтобы знакомые. "Ребята, у кого-нибудь из вас в асе Демон есть? Скажите, он у вас в