Когда Яков Шехтер предложил мне стать оппонентом на обсуждении стихов Лидии, я согласилась, долго не раздумывая, еще не понимая, на что, собственно, иду. С ее творчеством я не была раньше знакома. Но прочитав книгу я оказалась перед дилеммой. Как обсуждать произведения автора, с которым изъясняешься на разных языках и не имеешь никаких точек соприкосновения? Мы с Лидией Заяц - люди разных поколений, воспитания, жизненного опыта, очевидно, читали и продолжаем читать разную литературу. Между тем, в отличие от современных молодых, мы с Лидией можем в какой-то степени сравнить свое отношение к тем или иным историческим событиям. Конечно, я не видела войны, эвакуации, не знала голода и лишений, а Лидия все это прожила. Тогда ей и карты в руки. Кому еще написать правду о войне? Она же - очевидец! И что же мы читаем? Например, в стихотворении "Твое совершеннолетие" (о погибшем солдате):

     "В эту ночь, событие ничтожное
     в общечеловеческой судьбе, (Что это за судьба такая?)
     в эту ночь, бурлящую тревожно,
     восемнадцать стукнуло тебе…

…Поступь громыхающего века. (Что означает эта помпезная строчка, знает только автор. Кроме того, это - штамп, имитирующий номинативное предложение. Но в данном случае это - неудачный прием, потому что никакого эффекта не производит. Сравните: Вечерело или Первомай! В этих примерах создается настроение, атмосфера, описывается место действия, чего не происходит в нашем случае. В контексте стиха идет повествование, которое неожиданно нарушается напыщенной репликой.)

Мать не дождалась, но ждет сестра.
     Стал племянник зрелым человеком,
     Скоро внуку в армию пора.
     Службу с ним нести ты будешь вместе,
     Веселей, уверенней вдвоем.
     Пусть он по твоим законам чести
     Выверяет мужество свое.
     Ты пройдешь сквозь толщу лет нетленен,
     Отмечая, как итог боев,
     С каждым новым юным поколеньем
     Совершеннолетие свое".

Писать о войне в таком мелодраматичном ключе, с таким пафосом в конце 20-го века, на фоне всей обнажившейся правды о советском строе, войне, репрессиях, на фоне цинизма в душах, который породила эта правда, по-моему, безнравственно! Тех мальчиков тогда бросили в мясорубку, развязанной не без участия Сталина, бойни. И все это тогда, а особенно сейчас выглядит, не столь красиво и складно, как хочется автору. К тому же, никто из молодых в наши дни не "выверяет" по каким-то неписаным "законам чести мужество свое". Напротив, большинство нынешних новобранцев готовы прибегнуть к любым уверткам, включая психушки, лишь бы не угодить под закон о призыве. Таково мое впечатление о гражданственных стихах Лидии Заяц, увы, составляющих большинство в ее книжке. Каждое их слово отдает формализмом и фальшью. Мы в свое время начитались подобных "шедевров", и сыты ими по горло. Их авторы полагали, что достаточно зарифмовать идеологически выдержанные строчки, чтобы явилась подлинная поэзия. Но времена изменились, и теперь уже несущественно искренне они ошибались или просто держали нос по ветру. Это никого не интересует. Время расставило все точки над i. Что касается читателя, то ему несложно было сделать правильный выбор. Жили в тот период и другие творцы, которые писали настоящие, а не ходульные стихи о ненависти и любви, о долге и предательстве, о мужестве и страхе, о жизни и смерти. И мы, поколение людей, формировавшихся в атмосфере лжи и беспредела, почему-то верили именно им, а не кому-то другому.
    

     Но мы уже не в силах ждать.
     И нас ведет через траншеи
     окоченевшая вражда,
     штыком дырявящая шеи.
     Бой был короткий. А потом
     глушили водку ледяную,
     и выковыривал ножом
     из-под ногтей я кровь чужую". 
     С. Гудзенко

     "Я только раз видала рукопашный,
     Раз наяву и тысячи во сне.
     Кто говорит, что на войне не страшно,
     Тот ничего не знает о войне".

Ю. Друнина Этo написали участники событий, а вот свидетельство представителя послевоенного поколения.

  Солдат оставил в тишине
     Жену и малого ребенка
     И отличился на войне,
     Как известила похоронка.
     Зачем напрасные слова
     И утешение пустое?
     Она - вдова, она - вдова
     Отдайте женщине земное.
     И командиры на войне
     такие письма получали:
     Хоть что-нибудь пришлите мне.
     И гимнастерку ей прислали.
     Она вдыхала дым живой,
     К угрюмым складкам прижималась,
     Она опять была женой.
     Как часто это повторялось!
     Годами снился этот дым
     Уже почти неуловимый.
     И незнакомым и родным
     Она дышала этим дымом.
     Хозяйка юная пришла
     И впрок затеяла уборку,
     Углы от пыли обмела
     И постирала гимнастерку. 

И хоть к стихотворению Ю. Кузнецова тоже можно предъявить ряд претензий, но все же и в нем есть, нечто ценное и, главное, правдивое. А вот слова о трагедии людей, переживших оккупацию и геноцид.

     Серое небо. Травы сырые.
     В яме икона панны Марии.
     Враг отступает. Мы победили.
     Думать не надо. Плакать нельзя.
     Мертвый ягненок. Мертвые хаты.
     Между развалин - наши солдаты.
     В лагере пусто. Печи остыли.
     Думать не надо. Плакать нельзя.

С. Липкин

     И в пестрой суете людской
     Все изменилось вдруг.
     Но это был не городской,
     Да и не сельский звук.
     На грома дальнего раскат
     Он, правда, был похож, как брат,
     Но в громе влажность есть
     Высоких свежих облаков
     И вожделение лугов -
     Веселых ливней весть.
     А этот был, как пекло, сух,
     И не хотел смятенный дух
     Поверить - по тому,
     Как расширялся он и рос,
     Как равнодушно гибель нес
     Ребенку моему.

А. Ахматова Ничего особенного, скупое описание обстрела Ленинграда дальнобойными орудиями фашистов. Но почему слова буквально застревают в горле, словно это у меня только что отняли ребенка? Почему? И почему мне ничего не говорят слова, написанные уважаемой Лидией? Решительно ничего. В предисловии к книге Александра Катаева-Венгер пишет: "Вместе с тем, образы эти (откровенные и ясные - см. выше) не так просты, как может показаться с первого взгляда. Но работа ума начинается уже вслед за возникшим чувством, за ассоциацией, за эмоциональным сопереживанием". Насчет сопереживаний у читателя я уже сказала, их, увы, нет. Ум отдыхает. А вот ассоциаций, аллюзий, если называть вещи своими именами, сколько угодно, причем, как правило, уже сто раз читанных, обкатанных, затертых. Сколько раз нам попадались в журнальных публикациях и в книгах, пачками выбрасываемым официозом на книжный рынок Советского Союза подобные перлы? " что обречен Поэт на правду, как на пророчество - Пророк"? или "Лишь вчера ты был один из многих, а теперь из многих - ты один", "…но девчонки счастливо распахнули глаза", "бьется песня, как птица, в тесных стенах…", "устремляют мальчишки отчаянный взгляд на гитару, на белые платья девчат…", "безмятежная весна", "доверчивая весна", "тревожные сны", "а ночь плывет в мерцании планет", "огрубевшая рука солдата", "нас греет свет в окне" т.п. Что касается "обреченности поэта на правду", хочу привести стихи самого автора, опровергающие этот постулат: "Жизнь тем и хороша, что это - жизнь!" (С таким же успехом можно заявить, что жизнь тем же и плоха!) "Детьми и делом, что ее продолжат". ( Не у всех есть подходящие дети и дело, и дело не может продолжить жизнь.) "Путь пройден долгий: шел он вверх и вниз, (сомнительна глубокомысленность этой строки) но тружеником пройден - не прохожим." (И труженик может оказаться просто прохожим при обсуждении таких глобальных тем, и прохожий тоже как-то живет - все зависит от точки зрения. Какому-нибудь трудяге и гений может показаться бездельником, сочиняющим дурацкие, никому ненужные стишки.) "И все, что в мире этом хорошо, и все, что плохо в нем, - все это наше". (Я бы не отказалась иметь побольше в этом мире! Все вокруг колхозное - все вокруг мое!) "Наш путь нередко нами предрешен: пьем то вино, каким наполним чашу." (Говоря буквально - какое по карману, да и в переносном смысле такое часто происходит.) Нередко в сборнике встречаются неряшливые строчки, исковерканные автором ради искусственного ритма, или вялой, невыразительной рифмы. Автор, не задумываясь, жертвуют смыслом, красотой фразы и просто основами русского языка ради желания побыстрей состряпать еще один "шедевр". За примерами далеко ходить не надо: "ты вбежал всего на пять минут. В гимнастерке, непривычно строгий…", "и под лай собак и дробь зенитки, и под гильз рассыпавшихся град", "подставив грудь игривым солнца бликам", "не думаешь о мир потрясшей буре", "и люди, сердцу дорогие", "чей дальний путь от них берет начало", "и блеск привычный милых глаз". Чтобы стало понятно, о чем я толкую, я хочу восстановить правильный порядок слов в приведенных отрывках. " Ты вбежал всего на пять минут. Гимнастерка делала тебя непривычно строгим…", "и под лай собак и дробь зенитки, и под град рассыпавшихся гильз ", "подставив грудь игривым бликам солнца ", "не думаешь о буре, потрясшей мир ", "и дорогие сердцу люди ", "чей дальний путь берет начало от них ". "и привычный блеск милых глаз". Разве смысл при этом изменился хоть на йоту? Мне заметят, что я придираюсь, что это все инверсии, вещь допустимая в поэтической речи. Не спорю, скажу только, что настоящие поэты пользуются этим приемом, для того чтобы усилить, а не ослабить звучание стиха. Возьмем, к примеру, вышеприведенное стихотворение Ахматовой.

     И не хотел смятенный дух
     Поверить - по тому,
     Как расширялся он и рос,
     Как равнодушно гибель нес
     Ребенку моему.

Правильно бы было сказать "моему ребенку", но Ахматова намеренно меняет слова местами. Отнюдь не ради рифмы. Уверена, рифма "тому - моему", для автора не важна, она ничего не значит. Но Ахматовой нужно, чтобы "ребенок" попал под логическое ударение и чтобы после этого слова следовала пауза, и Ахматова добивается этого. Зачем ей это нужно? А затем, чтобы подчеркнуть, что утрачено, а не чье утрачено. А теперь скажите, что меняется "под гильз рассыпавшихся град" или под град рассыпавшихся гильз "? Многие стихи Лидии Заяц дидактичны не в меру, пронизаны ходульным морализаторством. "не надо проклинать года, |- но чутко слушать их движенье, |нести их боль и вдохновенье, | -вершить свое предназначенье, |пока горит твоя звезда" - ничего не значащие общие фразы. Насколько убедительнее и емче звучат строчки А. Тарковского:

     
     Вот и лето прошло, 
     Словно и не бывало. 
     На пригреве тепло. 
     Только этого мало.
     
     Все, что сбыться могло,
     Мне, как лист пятипалый, 
     Прямо в руки легло,
     Только этого мало.
     
     Понапрасну ни зло,
     Ни добро не пропало,
     Все горело светло,
     Только этого мало.
     
     Жизнь брала под крыло,
     Берегла и спасала,
     Мне и вправду везло.
     Только этого мало.
     
     Листьев не обожгло,
     Веток не обломало…
     День промыт, как стекло,
     Только этого мало.

Очень жаль, что в сборнике мало лирических стихов. Мне кажется, что именно лирическая миниатюра и есть наиболее сильная сторона дарования Лидии. И ей стоило бы работать именно в этом направлении. Сравните с приведенными выше такие шесть строк:

     Разноцветные листья слетают с дерев,
     Ничего о разлуке понять не успев,
     И, как бабочки, тихо садятся в траву;
     Я ловлю их, ловлю, и смеюсь и… реву!
     Этих слез беспричинней и сладостней нет,-
     До войны далеко. Мне четырнадцать лет…

В предисловии поминается цитата Корнея Ивановича Чуковского о творчестве Л. Заяц: "Это еще не золотой запас нашей поэзии, но, мне кажется, уже железный". Так вот, лично мне представляется, что было бы лучше, если бы она при изготовлении очередного "боевика", тратила поменьше железа и прочих металлов. Поменьше громыхания - побольше искреннего чувства. А если на то пошло, не все должны освещать модные или модные когда-то темы Не все рождены трибунами. Кто-то может воспевать "шепот, робкое дыханье". Хотя с другой стороны, и трагедии можно нарисовать акварелью, не пользуясь расхожими шаблонами. Приведу, в этой связи, две цитаты из Ксении Некрасовой о войне:

     И ужас колыхал дома,
     и обезумевшие стекла
     со свистом прыгали из рам
     и бились в пыль о тротуар…
     
     
     он в черной весь пыли.
     И страшный скульптор
     пальцами войны
     из каменных пород
     лик вылепил его.