|
Споткнулся Он
Все
сказочно! Я даже бросил спирт
Из
божьего кармана волшебство
Лавочка. Нам тоже...
В небе такая луна,
Держа свой палец
Зевая ставнею некрашеной На ветер вечных перемен, Мой дом тепло в себе вынашивал. Я райским яблоком хрустел, Живя с тобой в отдельно взятом Районе Млечного Пути. И каждый мой наличный атом, Хоть и казался простоватым, Хотел тебя,… в тебя… «Впусти!» Кричали спелые гормоны. И передоз тестостерона Вел сердце к лирике стихов. Дыханье, дрожь, охапки слов. Цветы, вино, свечи оплывы, В постели семя сладкой сливы, Два тела в каплях, стон на пике И запах смятой земляники. Под ножкой гнутою кровати Большой Советской пятый том, И тонкий Бродский в самиздате Держали ложе наше, кстати, Надежней, чем страну потом Тома густой макулатуры О том, что только те не дуры, Кому засадит олигарх Вечнозеленый пышный парк. А нам… Была б рука в руке И пульс в височной венке бился. Да, чтоб Господь не оступился, Держа свой палец на курке.
Веной для Тебя Это проявление сумасшествия они называли поэзией... Евгений Росин ____________________________________ Тень дерева. Песок. Пустынный берег. Шум моря. Птичий хор. Фрагмент судьбы. Стихов нерукотворные ряды… И жажда верить. Их дыханью верить. Естественная россыпь через край Распахнутой души на лист упала. И жизнью стала. Птичьей стаей стала, Песком и морем... Будь! Цвети! Мерцай! Сочись! Безумствуй, Сгусток Бытия! Звучи, сияй, Небесность Высшей Ноты! На свете нет божественней работы, Чем быть сосудом, веной для Тебя…
Крючок
Заиндевевшим локоном крючок Качался на петле своей, мерцая. Шелк на косяк наклеил паучок, Путь в лучший мир кому-то размечая. Быть может, этой бабочке, что спит На кромке подоконника крылато. Спиралька хоботка ее дрожит, Как ходиков пружинка. Без возврата Отсчитывает доли метроном, Пародией на ветреное сердце… На фортепьянной крышке ветхий том Раскрылся фразой: « Никуда не деться…» Обняв все это стенами, мой дом Скрипит и дышит очагом на время Любви короткой. Я озябшим ртом Топлю бельмо оконное и верю В проталину прозрачную свою, До одури, до ноты совпаденья, Там за стеклом весну я узнаю. Ту самую, своим сердцебиеньем…
Забытый с царапинами...
Опять в зрачки вбирают пульсы строчки. Ты не словами пишешь, ты живешь, Сердцебиеньем мыслей и до точки, Как до себя из глубины идешь. Как до себя… До самой тонкой сути Где небо начинается… и вот, Читает душу кто-то свыше. Люди Играют в жизнь. Река туман речет. Стекло воды – порез на верхней ноте. Забытый лист на сонном берегу. Он никому вовек не подотчетен Царапинами на своем снегу...
Ты - МОРЕ Я пропитан тобой, как песок твоего побережья. Даже если изъять, даже если засыпать землей. Я пропитан тобой, как пропитано сердце надеждой. Как пропитана НЕБОМ душа, я пропитан тобой.
Зависимость... Зависимость Моя, ну что сказать мне? - Здравствуй!- в отключенную сеть мобильного окна... Здесь у меня весна, день несказанно ясный. Цвет неба голубой, как ангела глаза. На тень мою слетел изящный, гордый голубь. Он цветом тоже прост - мел цинковых белил, поверь, ему к лицу. Он чист, как лист тот голый, в который только что я душу положил...
Песок. Песок был мягок, словно облака. Те, на которых след свой оставляли Два странных гостя. Эти берега Их откровеньям с жадностью внимали… Волна лизала кромку, ветер пел О том, что ничего не повторится… Он целовал ее и все смотрел, Как небо многоцветное клубится Под радужками, как душа течет. И как обычный день судьбы беспечной Там, где-то высоко, открыл свой счет Псалмом нетленным на скрижали вечной.
Бытовуха. Отрывок …Смешалась страсть болезненно с испугом. Зардели щеки, увлажнился взгляд, Когда пред нею друг под ребра друга Вонзил металл с размаху наугад. Был стон глухой и розовая пена. Она, ладонью губы обхватив, Держала ужас, тот, что постепенно Обугливал закат. А вечер был Обычен, освещал цветок герани Тяжелый шар, меняя странно цвет, В тон страшного цветка, что цвел на ране, Освободившей душу в двадцать лет. Тестостерон. Весна. Дуэль. Интрига. Старинный треугольник. Жребий. Жизнь. Никто не виноват. Стеченье мигов. Любовь и смерть опять переплелись…
Розовый куст. Начало. Сердечко заколотилось. Кольнуло. Мелькнул сюжет, В котором Она мне снилась… Арабская вязь, минарет Пустой. Надвигалось небо, дурманил ее аромат И волосы цвета хлеба, где лунные нити. И взгляд… Так смотрят, наверное, дети… Слова облетали с уст И листья темнели в кювете, покинув свой розовый куст…
Волк. Ночь бросает гаммы в мятый снег. Я стою у той железной двери, Что дана мне, грешному, по вере И смотрю туда, в тебя, наверх. На четвертой степени окно Голое стеклом и обещанием Света, но наказан я изгнанием За слепое качество одно… Хочется войти во все права, Хочется быть собственником чуда, Понимаю, этого не будет, Понимаю и схожу с ума. И в безумии разрушаю все Нежное, счастливое, живое. От бессилья диким волком вою, Чуя запах от следов ее… Втягиваю в легкие мороз С терпким ароматом сигареты, Обжигаю губы, мну сюжеты, Где мы вместе, светлые до слез…
Крылышко упало.
Форточка глазеет в небеса, Ржавою петлей играя фугу. В паутине за стеклом оса. Крылышко упало на фрамугу. Жизнь, как жизнь. Жаль кончился коньяк. На огрызке выцветшем газеты, Там, где гороскоп на каждый знак И дыра от пьяной сигареты, Шариком заклинившим пера Раня пожелтевшую бумагу, Я царапал голые слова И ронял из глаз скупую влагу. От того, как было хорошо. Капал дождь, скрипела половица. На минуту в душу Бог вошел И решил, наверно, поселиться. Песочные стихи про данность
Ну, слава
Богу, выдохлась тоска.
Сто ватт
Перевод с арамейского.
Тель-Авивский клуб литераторов
Объявления: |