Анна Файн

    
    Сулейман Галеви дождался, пока секретарь оставит приемную, сел, поудобнее расположившись на низком табурете, расправил полы старенького халата. Он достал из торбы лист плотного голубого картона, гусиное перо и чернильницу-невыливайку. Пристроив картон на коленях, а чернильницу - на полу, слева от табурета, начал писать, старательно выводя левой рукой хитроумные закорючки. Правая, нерабочая рука безжизненно свесилась вдоль тела, точно рукав, не заполненный человеческой плотью.
    
    " 1494 год хиджры
    5844 год от Сотворения мира
    2084 год по летоисчислению вероотступников, да сотрутся их имена
    
    В канцелярию великого муфтия святого города Аль-Кудс,
    От Сулеймана Кайдановского, отказника
    
    Прошение
    
    О, светоч наших глаз, опора и защита гонимых, великий и грозный муфтий Аль-Хусейни, да продлит Всемилостивый твои годы!
    
    Уже не в первый раз припадаю я к вратам твоей канцелярии, дабы испросить милости навестить святой город Аль-Кудс, он же Иерусалим, да отстроит его Господь вскорости, в наши дни. Уже не раз доказывал я верность султану, не раз приводил неоспоримые свидетельства тому, что я истинно еврей, то есть, потомок сынов Израиля, о которых сказано в Коране, а не семя крапивное, выродок от международного сброда, осквернившего святую землю Палестины сионистским образованием, неугодным Аллаху. К сему подшивал я копии подлинных документов, подкрепляющие древность моего рода и знатность происхождения. Увы, увы! Мольбы мои остались без ответа. Но я не теряю надежды и пишу вновь, уповая на поддержку Творца. Вот краткая история моего рода. Быть может, она тронет сердце муфтия, и он позволит мне облобызать камни Аль-Кудса, пока ангел смерти не забрал жалкого раба в покои Всемилостивого.
    
    Начало истории нашего рода теряется в глубине веков. Согласно преданию, мой пращур, раввин Соломон Галеви, был изгнан испанским королем Фердинандом и королевой Изабеллой вместе с прочими сынами Израиля. После многотрудных скитаний по морю и суше, злоключений и гибели близких от диких зверей и болезней, осел он на постоянное жительство в стране Валахии. Там родились у него дети и дети детей.
    
    Один из потомков рабби Галеви, рабби Элиезер, был захвачен разбойниками и уведен пленником в чужую страну. Супруга же его спаслась бегством и нашла приют в другом городе, где добывала на хлеб, будучи искусной повитухой.
    
    Рабби Элиезер, помимо праведности и учености, обладал еще и талантом: был он ювелиром и часовых дел мастером, ибо еще в юности дал зарок не брать пожертвований у святой общины, а зарабатывать на пропитание самому, дабы изучать Тору ради Торы, как о том говорится в наших святых книгах. И вследствие дара и большого мастерства нашел он благоволение в глазах своего господина, и тот велел поселить его в особой комнате, и не утруждать никаким служением, кроме ремонта часов и драгоценных безделиц, коих в изобилии привозили купцы из далеких стран и продавали в том городе за большие деньги. И оттого, что жил он отдельно от прочих слуг, мог рабби Элиезер учить Тору и молиться, и сам готовить себе еду.
    И посылал он жене весточки, но все они, равно бумажные и электронные, возвращалсь, не находя адресата.
    
    И вот, случилось так, что у царевны, дочери императора, сломался драгоценный перстенек, о чем она весьма горевала и плакала перед имперетором, отцом своим. Тот перстенек привезен был из самого Гонконга, и сделан из плотного стекла, внутри же был полым. А вделана была в него электрическая лампочка, каковая загоралась всякий раз, когда царевна прикладывала перстень к письму или нажимала на него каким-либо иным образом. Стекло же на перстне было цветным, и при зажигании лампочки сверкало ярче рубинов и сапфиров. И китайцы весьма искусны в подобных вещах, и по сю пору славятся этим.
    
    Все мастера императора пытались чинить кольцо царевны, но ни одному из них не сопутствовала удача. И вот сказали императору, что у такого-то вельможи живет ученый еврей именем Элиезер. И велел император своим слугам привести еврея ко двору. Рабби Элиезер же, как только пришел, сразу увидел, что не сломан перстенек, а только села в нем батарейка, как это часто бывает с электрическими изделиями. И во всех пределах императора не было подобной батарейки на замену старой.
    
    При дворе императора находился сановниик по имени Копперфильд, выкрест и ненавистник Израиля. Этот Копперфильд бахвалился, будто бы, медитируя в своей опочивальне перед иконой, впадает в транс, постигает тайну левитации и летит над миром до Китая, где учит всякие премудрости из уст самого Конфуция. У рабби же Элиезера была китайская батарейка, потому что собирал он диковинки из дальних стран, привозимые купцами. Но императору он в том не сознался, а попросил его величество послать Копперфильда, чтобы тот полетел в Китай и доставил батарейку за одну ночь.
    
    Копперфильд, в великом страхе, пришел в дом рабби Элиезера, укутанный плащом, плакал и умолял дать ему батарейку, дабы отвратить гнев императора и позорное разоблачение. И согласился рабби Элиезер при условии, что Копперфильд вытребует у государя охранную грамоту для всех евреев, а его, Элиезера, отправит в родной город. И согласился Копперфильд.
    
    После починки кольца задал император у себя во дворце большой пир, а рабби Элиезера проводили с почестями, и дали ему с собой большой караван дорогих товаров, и слуг для охраны. И дал ему также император подорожную грамоту. Копию оной я присовокупляю к сему прошению, дабы уверился муфтий в знатности моего рода и древности происхождения. И добился Копперфильд охранной грамоты для всех евреев королевства, как и обещал, и жили они после того в мире и благоденствии.
    
    По дороге напали на караван разбойники, убили слуг и забрали все вещи, и вернулся рабби Элиезер ни с чем. Однако Богу было угодно помочь праведнику. На почтовой станции обнаружил рабби компьютер к Сети подключенный , и в нем - сайт своей жены-повитухи, через который находили ее роженицы. И так узнал он, что жена его в добром здравии, и оповестил ее по электронной почте о своем возвращении. Она же вышла из города, в котором пребывала, и встретила мужа при въезде в город, и оба они плакали весьма. За праведную жизнь и лишения наградил Господь рабби Элиезера: на старости лет родился у него сын, необыкновенно мудрый и беспорочный. И нарекли ему имя в Израиле - Шломо.
    
    В те времена случалось, что люди засыпали и спали много дней, а душа их блуждала в иных мирах, и там узнавала прошлое и будущее. И спал рабби Шломо три дня и три ночи, и во сне увидел ангела, который указывал мечом в сторону моря и произносил громоподобным голосом такие слова: вставай, иди в Землю Израиля и плачь у камней святого города Иерусалима, ибо близится Избавление!
    
    Тотчас же встал рабби Шломо, продал дом и все имущество, и приехал в портовый город Одессу с женой своей и учеником, и там нанял каюту на корабле, и предались они волнам, пока не началась великая буря. Корабль разбило в щепки, а рабби Шломо, его жена и ученик добрались вплавь до необитаемого острова. И не было на том острове никакой пищи и воды. Ученик же рабби Шломо просил его молиться о спасении их душ. Но от всех несчастий и бед забыл рабби слова молитв, и тогда стали повторять буквы алфавита святого языка, он и ученик его. И лишь только произнесли "Алеф!", как налетел вихрь, поднял всех троих в воздух и перенес снова в порт отбытия. И сказал рабби Шломо: видно, не настроили мы свои сердца, как должно, потому что отдалилось Избавление.
    
    После тех происшествий поселился рабби Шломо и семья его в стране Московии, они же Русия, в городе Кайданове Минской губернии. И жил рабби Шломо еще долгие годы, и родил детей и детей детей, и все они учились Торе.. Из его потомков пошли мы, Кайдановские, да еще Кайдановеры, о чем записано в ревизской сказке, копию выписки из которой прилагаю я к сему прошению, дабы удостоверился муфтий в древности моего рода и знатности происхождения.
    
    Среди Кайдановеров был один великий раввин именем Шмуэль Кайдановер, называемый "морейну вэ-рабейну Шмуэль Кайдановер" - наш учитель и наставник Шмуэль Кайдановер, сокращенно - Маршак. И от него пошел род Маршаков. И был некто, именем Самуил Маршак, человек весьма ученый и искусный в стихосложении. Этот Маршак составил поэму "Сказание о Рассеянном". И многие недалекие и необразованные люди думают, будто это детская сказка наподобие тех, что рассказывают народы мира. Однако же говорится в сказании о душе, которая, снисходя в наш мир, забывает своего Создателя и тайны Торы, выученные в иных мирах. И оттого случается, что у многих людей души будто безумные. И эти безумцы полагают, будто нет Бога, упаси Господь, а мир возник сам по себе.
    
    Другие же души, придя в наш мир, вечно пребывают в беспамятстве, или в спячке, как сказано: "... мы были, как во сне". И эти несчастные всю жизнь мучаются от рассеянности, забывают и путают самые простые вещи.
    
    И хотел я составить комментарий на "Сказание о Рассеянном", но только получил я традицию от отца моего, рабби Галеви-Кайдановского, и от тестя, раввина святой общины города Сдерота, что не пишут комментариев на притчи и сказки. Дабы не сокращать их смысла. Ведь те, кто вычитывает больше, чем написано, от комментария только пострадают. Так пусть же каждый понимает соразмерно сердцу: великий - по величию своему, малый - по малости своей.
    
    Дозволю себе сказать лишь одно: последнее путешествие Рассеянного есть дорога в святой город Иерусалим, он же Аль-Кудс, а не в мифический "Ленин-град" ( я справлялся по карте и точно уверен, что в Московии нет города с таким названием). И многие из нас доселе сидят в отцепленном вагоне, и ждут, когда поезд доставит их к Избавлению. Утро, день, вечер - а Иерусалим все еще далеко. С изумлением наблюдают они из окна бурлящий вокруг поток жизни. Таков и я. И "Сказание о Рассеянном" прилагаю к сему прошению, чтобы у великого муфтия не возникло сомнений в подлинности рассказа.
    
    После изложенных мной событий случилось: во время войны Русии с императором Наполеоном отличился мой предок Мойше Кайдановский. Поставлял он провиант русской армии, и родичи его шпионили за французами для царя, ибо впадали в летаргический сон и видели все передвижения французов на три дня вперед. За то наградил их царь похвальными грамотами, копию одной из них прилагаю к сему прошению. И во времена царя Александра Второго дозволили им поселиться в столице Московии, городе Москве, за заслуги перед царем и отечеством. А другим же евреям не дозволялось это. Разве только демобилизованным солдатам и купцам первой гильдии.
    
    В то время московские евреи торговали шелком. И привозили они дешевый шелк из Лодзи, Варшавы и Берлина, и за то московские купцы гневались на них, и писали царю жалобные письма. А царь Александр был защитник иудеев. И по великой своей доброте позволил он святой общине возвести синагогу в самом центре Москвы, в Мясницкой части. И построили они дом учения и молитвы, а предки мои немало тому способствовали ежемесячными взносами в кассу. И квитанции с печатями прилагаю я к сему прошению.
    
    Великий же князь Сергей Александрович, брат царя, люто ненавидел сынов Израиля. Как-то раз ехал он по Москве в карете, и заслышал звон колоколов. Обернулся князь на ближайший золотой купол и осенил себя крестным знамением, как принято у христиан. Тут же заметил ему бывший при нем слуга: это ведь жидовская синагога! Повелел великий князь снять золотой купол с дома учения. И всяческие притеснения учинил он евреям, и не могли они больше торговать тканями в розницу, не считая продаж через Интернет, которые не приносили большого дохода. Ибо Интернет в то время был дорогой и медленный, и не всякий мещанин мог себе такое позволить, а только дворянин или купец.
    
    В тот же год изгнал великий князь Сергей Александрович иудеев из Москвы. Купцы же в те времена делились на гильдии: богатые - первой гильдии, средние - второй, бедные - третьей. А самые бедные ни к какой гильдии не приписывались и назывались "разгильдяи". Купцы первой гильдии остались в Москве, второй и третьей - поехали по железной дороге в Лодзь, Варшаву или Берлин. А разгильдяи ушли пешком. А уйти следовало в одну ночь. И многие больные падали замертво, а беременные женщины разрешались на почтовых станциях мертвыми младенцами. И все эти сведения истинные, и записаны в хрониках, и, если муфтию будет угодно, может он сам поитересоваться или расспросить своих референтов.
    
    Мой прапрапрадед Мошка Кайдановский был бедняк, разгильдяй из разгильдяев. Изгнанные евреи поселились в сельце Преображенском, где шелковые мануфактуры. Самые же отчаянные нашли пристанище в деревне Марьина Роща. В той Марьиной Роще водились тогда лишь воры да проститутки - подлые и наглые людишки. Так что милиция туда не совалась ни пешая, ни конная. И некому было проверять у Мошки вид на жительство, и московскую прописку. Оттого развернулся он вовсю и стал торговать папиросами вразнос, и квасом из железной бочки. И скинулись все бывшие с ним единоплеменники, и выстроили в Марьиной Роще новую синагогу. Сыновья же Мошки, Миша и Лева, уже не торговали квасом и папиросами. Стали они один математиком, другой - физиком, по обычаю того времени.
    
    Об ту пору приехала в Москву посланница сионистского образования, женщина прекрасная видом и стройная станом. И лицо ее излучало такое удивительное сияние, что светло было от нее ночью, как днем. И оттого звалась она "Голда" - золотая. Другое же прозванье ее было "Меир", что в переводе со святого языка означает "дарующая свет".
    
    И пришла ее сиятельство Голда Меир в синагогу, что в Мясницкой части, и встала на женском балконе. А были в той синагоге балконы деревянные, резные, называемые "хоры", и оттого вся синагога получила имя "Хоральная". Молитвы же тогда произносились в полной темноте и в тайне, ибо запрещены были в Московии всякие молитвенные собрания. И осветилась синагога сильнейшим светом. А милиционеры прилипли к окнам, точно мухи. И все, бывшие там, говорили друг другу: "Они нам этого не простят!" Так и случилось: заковали их в кандалы и отправили в холодную страну Сибирию. Шли они в Сибирию, плакали и пели: "Если забуду тебя, о Иерусалим, пусть забудет меня правая рука!"
    
    А Миша и Лева Кайдановские спаслись, ибо жили в Марьиной Роще и молились в тамошней синагоге. "
    
    Сулейман перевел дух, достал из торбочки новый голубой лист, встряхнул чернильницу левой рукой и снова принялся строчить:
    
    "В те времена был в Московии такой обычай. Всякий, кто хотел ехать за море, являлся к царю Леону в присутственный день. И если угодно было царю, и нахходил тот человек благоволение в глазах царя, то простирал он к нему свой жезл и трижды говорил: уходи! И ехал тот человек восвояси. Если же не находил он благоволения в очах царя, то возглашал государь: отказать! И терял тот человек свое имя, и звался с тех пор "Отказник".
    
    И пришли Миша и Лева, и Мошка, отец их, к царю. А у Мошки был драгоценный камень бдолах, привлекающий сердца. И нашел он благоволение в очах царя, и уехал в Палестину. И не видел более своих детей, ибо стар был и умер вскоре. А Миша и Лева стали отказниками, и уволили их с государевой службы. И перестали они учить математику и физику, но погрузились в изучение Торы, ибо нет худа без добра.
    
    Был в синагоге, что в Марьиной Роще, один еврей, именем Довид, скрытый праведник и каббалист. Миша же был человек проницательный, и понял, что не такова его наружность, каково нутро. Однажды пристали к Довиду Миша и Лева, чтобы вымолил он у Господа о снисхождении Машиаха, ведь множатся наши страдания, а Избавление все еще далеко. И велел им Довид молиться и поститься три дня, а затем прибыть в синагогу в ночной час для особого моления, приводящего Машиаха. И сказал он им, говоря: "Если правильно настроим свое сердце - придет Сын Поколения, а если нет - встанет огненный столб и пожрет синагогу, а тот, кто сбился - умрет". И постились они, и молились, как было сказано. И пришли ночью в синагогу. Стали они произносить слова особой молитвы, все трое. Но ровно в полночь зазвонил у Левы мобильник, который он забыл отключить. Сбилось его сердце с правильного намерения, упал он и умер в ту же минуту. А Миша и Довид выскочили из дома учения в великом страхе. Тут же встал огненный столб посреди здания, и горело оно всю ночь до утра, как свеча. И фотографию пепелища прилагаю я к сему прошению, чтобы удостоверился муфтий в истинности моих слов. Впоследствие построили там новую синагогу, по указанию Любавического ребе из Бруклина. И нашлись такие, что объявили ребе Машиахом, ибо не знали они, что случилось в ту ночь, и питались слухами. И некоторые верят в это до сих пор.
    
    После тех событий восстал в Русии новый император Михаил. Под давлением великих держав отпустил он евреев в сионистское образование Израиль. И многие ринулись туда, ибо мудрецы того поколения исчислили срок прихода Машиаха, и ждали его с минуты на минуту. И были им чудеса и знамения, и победы военные. А иные пребывали в спячке всю жизнь. А на прочих нападала бессонная болезнь, и учили они по ночам скрытые смыслы и тайны Торы, но вместо постижения высших миров теряли память, как это бывает при бессонной болезни. И наполнилась безумцами вся страна.
    
    И вот случилось. Все сто двадцать депутатов парламента сионистского образования, именуемого "Кнессет", тронулись умом. И отделили они Палестину с городами Иерихон и Газа от сионистского образования. И построили сионисты великую стену наподобие китайской вокруг Палестины. И свезли правоверные в Палестину оружие со всего мира, и богатырей, обученных войне. И беженцев числом десять миллионов. И досаждали они сионистам мечами и кинжалами, бомбами и ракетами.
    
    И вот, изнемогли сионисты. И присоединили Палестину назад к сионистскому образованию. Мусульман же стало больше, чем иудеев, и победили они их на демократических выборах.
    
    После тех событий, как тебе хорошо известно, оставили мусульмане в Палестине только тех иудеев, которые могли доказать знатность рода и древность происхождения. И поселили их в городе Сдерот, в лепрозории. И дед мой, и отец мой рабби Галеви-Кайдановский, были среди них. А прочих посадили на кол, вырвали им глаза и языки, отрезали уши и утопили в море, как они есть международный сброд, а не сыны Израиля, о которых сказано в Коране. Нас же пускали в Аль-Кудс, он же Иерусалим, ежегодно в день Разрушения Храма иудейского, чтобы могли мы плакать у камней святого города и радовать правоверных.
    
    И размножились мы в Сдероте, и расплодились весьма. И приказал султан насылать ракеты на наши головы, чтобы уменьшить нашу численность. И гибли от тех ракет мужи, и женщины, и малые дети. После одной из ракет, как хорошо известно муфтию, восстали мы, и кидались камнями и бутылками. И подавили то восстание с жестокостью, как свойственно правоверным. После закрыли нам доступ в Иерусалим, и доступ в Интернет. И не могу я больше припасть к камням святого города, и нет мне хода в сайт "Стена плача в реальном времени", где я подцеплял, бывало, мышью графические слезы и опускал их в слезоприемник методом "тащи и бросай". И записку электронную в Стену плача не могу отправить, чтобы принял Всемилостивый мои молитвы.
    
    Вот, был я юношей, зрелым мужем и старцем, а Иерусалим все еще далеко, и не пришло Избавление. И хотя близится 6000-й год, а всей человеческой истории будет шесть тысяч лет, как сказано в наших книгах, но боюсь я, что не доживу до прихода Машиаха. И прошу отпустить меня в Иерусалим теперь же. Ведь сердце мое - на Востоке, а сам я на краю Запада. О, Иерусалим, прекрасный видом, отрада Вселенной, град Великого Царя!
    
    И хочу уверить тех, кто читает сие прошение, что передал я историю моего рода такой, какой услышал от отца моего и тестя, раввина святой общины города Сдерота. И не прибавил от себя, и не убавил ничего. Если же по безмерной рассеянности и перепутал исторические детали, то пусть не сердится на меня муфтий. Ведь в нашем городе Сдероте запрещены книги по истории, дабы не смущать бунтовщиков, и не бунтовать смутьянов. Коннекта же с провайдером нет у меня, как я уже не раз докладывал муфтию.
    
    Засим остаюсь преданный раб муфтия и султана,
    Сулелйман Галеви-Кайдановский, отказник и разгильдяй, город Сдерот, второй еврейский лепрозорий, отцепленный вагон".
    
    Сулейман перечитал послание, сложил листочки, с любовью глядя на картон. Слуги муфтия принимали послания, написанные исключительно на голубой бумаге, ибо голубой цвет отталкивает злых духов. А среди челобитчиков попадались изощренные колдуны и каббалисты.
    
    Он робко подошел к двери, постучался и согнулся в поклоне. Секретарь муфтия, одетый в зеленый халат и зеленую шапку, как и подобает правоверному накануне праздника Рамадан, равнодушно взял прошение и опустил его в карман халата.
    
    5765 год от Сотворения мира
    2005 год по исчислению вероотступников, да сотрутся их имена.